Читать онлайн Кристина Вуд - Последний крик лета

Алене Бойко —

первой, кто прочел эту историю, когда она еще была рваной, как граница между войной и миром, когда глаза у героев меняли цвет, а сюжетные дыры можно было принять за мистические порталы.

Спасибо, что разглядела в этом хаосе – жизнь. За то, что на протяжении года бесконечно слушала мои первые мысли о зарождении сюжета и последние, когда я поставила точку. За то, что верила в Алису, даже когда та сама в себя не верила. За то, что так отчаянно полюбила Стаса, несмотря на его взрывной характер. Спасибо, что ты с самого начала верила в эту историю и при прочтении каждой главы давала мне колоссальную обратную связь.

Без тебя этот роман так и остался бы заблудившимся автобусом в нейтральной зоне. А теперь – он у тебя в руках.

Бесконечно люблю.

Спасибо, что ты есть.

ДИСКЛЕЙМЕР:

Данный роман – писательская фантазия автора и носит исключительно развлекательный характер, не имея цели оскорбить или унизить чувства верующих, чью-то идеологию и политические взгляды. Все события, персонажи и имена вымышлены, любые совпадения случайны. Роман может содержать сцены физического насилия, жестокости, нецензурные выражения, подробные описания внутренностей человека, процесс родов и откровенные интимные сцены. Пожалуйста, читайте с осторожностью.

Плейлист, который вдохновил на написание отдельных сцен:

Рагда Ганиева – «Позови меня с собой»;

Xolidayboy – «Твой романс»;

Xolidayboy – «Океаны»;

Xolidayboy – «Пожары»;

Xolidayboy – «Кино»;

Григорий Лепс – «Полетели»;

Елена Ваенга – «Королева»;

Sirotkin – «Дыхание»;

Алена Швец – «Нас не догонят»;

Дарья Чеботарева – «Я так соскучился»;

Polnalyubvi – «Не покидай меня никогда, море».

Я была готова разрыдаться от беспомощности.

Чертова прогулочная коляска никак не складывалась. А водитель рейсового автобуса уже на протяжении десяти минут кричал о посадке пассажиров. Стоит ли упоминать, что я уже несколько раз пожалела, что купила эту коляску с рук?

Большинство людей закинули чемоданы и дорожные сумки в багажный отсек и благополучно заняли места в салоне. А я продолжала стоять и смотреть на коляску как истукан, испробовав все возможные варианты использования раскладного механизма. Некоторое время прожигала непослушную коляску взглядом, болезненно прикусив нижнюю губу.

–Эй, чего вы столпились? Тут вообще-то не только вы багаж складываете, – позади вдруг раздался шепелявый и писклявый голос девушки с нотками скрипучести.

Я обернулась, ожидая увидеть недовольную девушку лет тридцати, но передо мной оказалась ворчливая женщина с мелкими морщинками на лице с моложавым голосом. Она взмахнула каштановыми волосами, по виду больше напоминающими три пера, и уставилась на меня с осуждением. Я заметила, как ее левая рука, периодически дергающаяся от тика, находила опору в здоровой руке, словно пытаясь скрыть свою слабость. Голова ее имела странную трапециевидную форму – более крупная, в сравнении с другими людьми. Широкая в лобной доле и в скулах, и вытянутым вниз подбородком, она напоминала мужской тип строения лица или старуху Шапокляк. Светло-зеленые глаза, с левым, заметно косившим, настойчиво буравили меня. Затем она кивнула на свой несуразно торчащий живот – судя по размерам, срок у нее был не меньше тридцати недель. В облегающем хлопковом платье молочного оттенка она напоминала змею, проглотившую мультиварку.

Испытала удивление и отвращение к данной особе, пахнущей пóтом вперемешку с дешевым парфюмированным спреем для тела с горьким миндалем. А после инстинктивно шагнула назад, и с минуту наблюдала, как беременная без особого труда подкатила небольшой чемодан к багажному отсеку и мельком оглянулась. В тот момент подошел мужчина лет сорока пяти со спортивной сумкой, и женщина, увидев новую жертву, тут же чуть ли не набросилась на него, будто тот был ее последней надеждой.

– Не поможете беременной? – без капли стеснения спросила она все таким же шепелявым и скрипучим голосом.

Мужчина едва окинул ее взглядом и без промедления закинул пошарканный чемоданчик в багажный отсек. Женщина криво улыбнулась, как я поняла, вместо благодарности, а после переметнула уничижительный взгляд в мою сторону, и улыбка ее тут же превратилась в ехидную.

– Понакупают навороченных колясок, а потом разобраться не могут, – осуждающе проскрипела девушка с лицом женщины лет сорока, и стремглав захромала к дверям автобуса.

По одному взгляду на ее походку, я предположила, что у женщины ДЦП, а именно гемиплигия – одна из форм детского церебрального паралича, при которой поражается половина тела. Конкретно в ее случае она хромала и поджимала левую ногу, левый глаз косил в сторону, а левая рука была согнута и периодически дергалась в нервном тике. Исходя из предполагаемого мной диагноза, стало ясно откуда у нее имелись проблемы с речью. Звуки из ее рта звучали так, будто она набрала в рот два грецких ореха.

Я сделала решительный шаг в ее сторону, но, когда беременная скрылась в дверях, мама вполне ожидаемо схватила меня за запястье. Я медленно выдохнула. Затем вдохнула обратно. Не хватало еще сцепиться языками с больным человеком.

– Может попробуешь нажать вот сюда? – с сомнением спросила она, держа на руках полуторамесячного младенца. Он крепко спал в одном подгузнике, прикрытый белоснежной муслиновой пеленкой.

– Я уже пробовала, мам… – пробубнила раздраженно, смахнув передние светлые пряди с потного лба. Часы на автовокзале показывали восемь утра, а жара уже стояла дикая и беспощадная. Иди лучше в автобус, я как-нибудь…

– Помощь нужна? – раздался спасительный голос молодого человека позади.

Он компактно положил небольшую дорожную сумку в багажный отсек и развернулся ко мне с немым вопросом на лице. И как только ему хватило этой крошечной сумки? Боже, похоже я одна ехала с двумя чемоданами и парочкой рюкзаков. Мой медицинский «тревожный» чемоданчик на все случаи жизни чего только стоит…

Я обратила внимание на его легкую доброжелательную улыбку и сверкнувшую теплоту в глазах приятного зеленоватого оттенка. Они напоминали свежую листву и природу, наполненную жизнью и энергией. Недолго думая, кивнула, уловив, как мама с малышом скрылась за дверьми автобуса. Парню лет тридцати хватило минуты, чтобы разобраться с непростым, как казалось, механизмом складывания прогулочной коляски.

Теплый ветер слегка взъерошил темно-русые волосы молодого человека, подстриженные под полубокс. У него были приятные на вид волосы, не слишком светлые и не слишком темные. Они имели коричневатый оттенок с холодным отливом.

– Еще не приноровились? – спросил он, аккуратно утрамбовывая коляску в багажный отсек.

– Да, все забываю, непривычно. Спасибо, – я изобразила вежливую полуулыбку и неловко отвела глаза в сторону, чтобы вновь не встретиться с ним взглядом.

В глаза бросились его черные плотные кроссовки, очищенные до идеала. И темно-зеленые брюки карго с косыми карманами на черном кожаном ремне. А простая однотонная футболка из хлопка никелевого цвета подчеркивала его спортивное телосложение. Он не был типичным качком, но, безусловно, отсутствие пивного животика и в меру подкачанные бицепсы радовали глаз.

– Рейс семьсот пятнадцать «Рузагорск-на-Вязьме – Лигамск» отходит через три минуты с платформы номер пять, – раздался монотонный голос женщины из динамика. – Рейс семьсот пятнадцать…

– Похоже, нам пора, – произнес мужчина, слегка поджав губы. Он отошел в сторону, чтобы уступить мне дорогу к дверям автобуса.

Я прошла в первую дверь, которая вела к нашим местам, сразу за водительским сиденьем. Потому как заранее подготовилась, чтобы вестибулярный аппарат не подвел меня снова. Затем устроилась на место возле прохода, чтобы иметь возможность всегда доставать вещи с верхней полки. Смесь, бутылочка, запасная пустышка, подгузники, пеленки, влажные салфетки, термос с сорока пятиградусной водой, средства по уходу за кожей, одежда… Я повторяла про себя, где что лежит, как мантру, с того момента, как вышла из дома.

– Двадцать четыре человека на месте, можешь трогать, – констатировала тучный контроллер и вышла из автобуса.

– Сегодня маловато… – небрежно бросил водитель, заводя мотор.

Дорога предстояла не быстрая – четыре часа. Не быстрая только для тех, у кого были дети. До родов я и не обращала внимание, сколько сил и времени они забирают. Еще месяц назад четыре часа в дороге для меня были плевым делом.

Кстати, о детях. В салоне автобуса раздавались звонкие раздражающие голоса девочек лет шести и около десяти. А у кого-то позади едва ли не на весь салон играла заедающая детская песенка из популярного мультфильма.

Взглянула мельком на маму, сидящую у окна со спящим ребенком на руках. А после поставила на смартфоне напоминание о том, что ровно через три часа малыша следует покормить и поменять подгузник. Мысленно помолилась, чтобы в дороге он не обделался. По крайней мере, пусть это будет всего один раз.

На экране телефона не было новых уведомлений от Игната. Поэтому я почти расслабилась.

Громко выдохнула, распластавшись по автобусному креслу, и прикрыла глаза в надежде на хоть какой-нибудь сон. Я знала, что мама глаз не сомкнет, поэтому хотела воспользоваться шансом вздремнуть. Спустя полчаса монотонных пейзажей за окном, провалилась в долгожданный сон.

– Седьмая бригада, на вызов… Мужчина, пятьдесят два года, боли за грудиной…

Я в панике распахнула глаза, едва не подорвавшись с сиденья. Стоило мне провалиться в сон, как сразу отголоски работы дали о себе знать. Каждый раз подрываюсь как ужаленная, боясь пропустить очередной вызов.

Через некоторое время начала улавливать сквозь сон чьи-то перешептывания. Они постепенно переходили в удивление со словами «ого, смотри!», «мам, это военные?». Едва разлепила глаза, нехотя проморгалась и взглянула в окно. Вдоль трассы, по которой мы уверенно мчались, располагалась длинная и внушающая колонна военной техники.

Я наблюдала за ней уже минуты три, но конца и края ее видно не было. Испугала или ошарашила эта картина? Нет. Я испытала лишь легкое раздражение, что меня разбудили по такому пустяку. Подумаешь, военные собрались. Вокруг одни поля и леса, наверняка проводили учения.

– Значит все, что пишут в телеге… это не фейк, – раздался позади негромкий женский голос.

Мама бросила на меня обеспокоенный взгляд, но не сказала ни слова. Малыш у нее на руках начал кряхтеть и приоткрывать глазки. Мельком взглянула на время: до Лигамска оставалось около часа езды и пять минут до кормления ребенка. Мне потребовалось пару минут, чтобы насыпать в бутылочку нужное количество смеси, размешать ее водой из термоса и достать подгузник. Через некоторое время малыш успокоился и заснул.

А разговоры людей с пугающим заговорщическим шепотом не прекратились.

Автобус вдруг остановился на трассе посреди поля. Спустя пару минут пассажиры стали недоумевать, по какой причине мы стояли. Я взглянула на лобовое и уловила длинную пробку у границы. Замечательно, еще не хватало простоять в пробке. Границы между Варпиной и Белозерьем всегда были свободны, и граждане обоих стран без пробок передвигались в соседние приграничные города. Что случилось на этот раз?

Исторически так сложилось, что долгие годы страны не могли поделить местность у границы с плодородными почвами, лесами и парочкой умирающих деревень. Поэтому тридцать лет назад было принято обоюдное решение оставить этот участок земли размером почти в сто километров ничейным, и соорудить вокруг него границы с пограничной заставой каждой из стран. Люди прозвали его нейтральной зоной. Жителям тех деревень оставили право выбора на гражданство, выплаты пенсий и пособий одной из стран.