Вдобавок ко всему еще запретили со сберкнижек снимать больше 500 рублей в месяц. Забегая немного вперед, могу сказать, что многие не успеют снять все свои накопления до конца года, а потом эти накопления просто сгорят. Так было и в нашей семье. Три с половиной тысячи полновесных советских рублей, все накопления моей бабушки, превратятся в ничто, в пыль.
А в апреле 1991 наш народ, впервые за много десятилетий, столкнулся с повышением цен. Со времен Сталина было принято цены понижать, зарплаты повышать. Хоть на копейку, но повысить уровень жизни. В 1991 году ситуация в экономике была такая аховая, что пришлось цены повышать.
Повышение произошло 2 апреля. Помню как народ горько шутил, что 1 апреля не стали повышать оттого, что все бы посчитали это розыгрышем. Страна с конца 40-х годов отвыкла от такого понятия как «инфляция». Целые поколения выросли при одинаковых ценах на хлеб, проезд на общественном транспорте, электричество. Можно было окончить школу, поступить в ВУЗ, отслужить в армии, родить и вырастить детей, а цена на проезд в автобусе все та же. Неизменна.
Цены на некоторые товары выросли в три раза. Стоила колбаса 2—20, стала стоить 8 рублей и т. д. Это было настоящим шоком. Крылатым стало выражение про колбасу «за 8 павловских рублей». Подорожал в стране и хлеб. Но вот что странно, в Ташкенте хлеб не повысился в цене. Более того, цену даже немного снизили. Все тогда этому удивлялись, ведь республика не обеспечивала себя пшеницей, а импортировала ее. Этой мерой Каримов, тогда, значительно повысил свою популярность среди населения, даже националисты стали меньше ворчать в его адрес.
Но это я немного забежал вперед, до апрельского повышения цен было одно событие, о котором нельзя не написать. 17 марта 1991 состоялся референдум о сохранении СССР. Горбачев со своей демократизацией и гласностью выпустил джина из бутылки, когда допустил к политической жизни и выборам оголтелых националистов. С лета 1990 года шел процесс, который сейчас принято называть «Парад суверенитетов». Меры, которые предпринимал Горбачев для сохранения единства страны были запоздалые, не радикальные, половинчатые. Все это привело к тому, что к концу 1990 года существование СССР оказалось под вопросом. Снять этот вопрос должен был референдум.
Референдум хоть и назывался всесоюзным, в реальности проходил только в части союзных республик. Армения, Грузия, Молдавия, Латвия, Литва, Эстония от участия в плебисците отказались. Эти республики уже не считали себя частью Союза, некоторые из них объявили о независимости, другие только планировали сделать это.
Я в то время, в силу юного возраста, за политикой особо не следил и думал, что голосуют все республики, кроме Прибалтики. Только недавно, решив изучить этот вопрос, с удивлением обнаружил, что в этом списке присутствуют Армения, Грузия и Молдавия. О том, что Армения объявила о независимости еще в августе 1990 года я и вовсе не знал. Век живи, век учись…
Как бы то ни было, а референдум был признан состоявшимся, так как большинство населения страны в опросе участвовало. Правом голоса тогда обладали 185 миллионов человек, за сохранение СССР проголосовали 113 миллионов.
Русское население Узбекской ССР тогда вздохнуло с облегчением: В этот момент наша семья, наши знакомые были уверены, что худшее позади и теперь нет никакой нужды куда-либо уезжать. То, что Прибалтика, Кавказ и Молдавия не хотят оставаться в СССР воспринималось как временное недоразумение: вот сейчас будет подписан новый союзный договор, все успокоится и заживем… Не было ощущения скорой катастрофы, по крайней мере в Ташкенте.
