Последний поезд на Ки-Уэст - страница 7

Последние два года мы с Энтони жили на одном острове, находясь при этом практически в разных странах. Он прибыл на Кубу по делам игрового и отельного бизнеса благодаря новым связям, которые установил Батиста с американцами, однако все равно оставался чужаком, не ведающим об ужасе, в котором существовали мы.

– Мне было интересно знать, как ты проводишь время, – говорит он. – Я встречал тебя в Гаване, но ты всегда куда-то шла или откуда-то возвращалась. Я никогда не видел цель твой прогулки.

– Уверяю тебя, мои прогулки были гораздо менее занимательные, чем твои, – краснею я.

– Возможно, – он улыбается. – Мне и в голову не приходило, что дамы могут посещать ночные клубы и казино.

– Никогда не угадаешь, куда возникнет желание пойти, когда так много дверей перед тобой закрыты.

В его взгляде мелькает что-то похожее на понимание.

Хотя в этом мире мужчинам живется гораздо легче, чем женщинам, в одном у нас просматривается связь, пусть и непрочная, – между деньгами заработанными и полученными по праву рождения существует разница, и мой супруг, чье состояние, по всей вероятности, сколочено неправедным путем, несомненно, кое-что знает о закрытых дверях.

Тем не менее его пути с моим отцом каким-то образом пересеклись, и это послужило причиной засесть за карты и дало Энтони основания попросить моей руки. У меня так много вопросов, которые не дают мне покоя, но голос матери снова звучит в ушах, поэтому я умеряю жгучее любопытство и завожу светскую беседу.

– У тебя большой бизнес на архипелаге? – спрашиваю я.

– Сейчас уже не такой большой, как раньше. Благодаря парому и железной дороге регион очень выиграл. Скоро Ки-Уэст станет основным торговым маршрутом – близость к прочим американским штатам, Латинской Америке и Кубе открывает сказочные перспективы для бизнеса.

Если верить слухам о сфере деловых интересов моего мужа, похоже, у него нюх на возможности делать деньги. Поговаривают, что до того, как федеральное правительство два года назад отменило сухой закон, Энтони был бутлегером и промышлял контрабандой алкоголя с Кубы.

Говорят, что он, подобно многим американцам, которые укрепляют свои позиции в Гаване, дружен с Батистой, и, должно быть, это обстоятельство в значительной степени повлияло на решение отца поженить нас. В наше время породниться с человеком, к которому прислушивается самая влиятельная персона на Кубе, – это большая удача.

– Ты много путешествуешь по делам? – вопрошаю я, предпринимая очередную попытку предугадать наше будущее. Насколько мне известно, большинство мужчин хлебом не корми, только дай поговорить о себе, но мой супруг явно не горит желанием распространяться о своей жизни.

Такая продолжительная беседа у нас с ним, пожалуй, впервые.

– Иногда.

Я ожидаю продолжения.

Когда становится ясно, что его не последует, я предпринимаю новую попытку:

– Тебе нравится путешествовать?

На мгновение может показаться, что мой вопрос приводит его в замешательство.

– С годами область моих интересов расширилась, важно держать все под контролем. Можно нанять хороших работников, чтобы они трудились за тебя, но надо поддерживать личный интерес, напоминать им о том, что стоит на кону.

– А что насчет твоих интересов на Кубе? Ты намерен туда вернуться?

– Разумеется, там у меня тоже есть бизнес – отель и казино. Ты соскучишься и захочешь увидеться с семьей.

Нет смысла формулировать это в виде вопроса; ему отлично известно, как много для меня означает семья и на что я готова пойти ради них. Отец захотел, чтобы я вышла за Энтони, и я подчинилась, потому что мне с детства была привита необходимость беспрекословно исполнять желания родных.