– Как я поняла, работать мы сегодня больше не будем? – спросила Ольга. – Если нет, я пойду к себе. Несимпатичен мне этот Букварь, оставайтесь в мужской компании.
Стукнула дверь веранды, и на пороге появился Сан Саныч.
– С добрым утром! – не изменил он себе.
– Давно день на дворе, – спокойно ответил дьявол и почему-то продекламировал:
Приди – открой балкон. Как небо тихо;
Недвижим тёплый воздух, ночь лимоном
И лавром пахнет, яркая луна
Блестит на синеве густой и тёмной,
И сторожа кричат протяжно: «Ясно!..»
А далеко, на севере – в Париже –
Быть может, небо тучами покрыто,
Холодный дождь идёт и ветер дует.
– Это вы к чему? – подозрительно спросил Букварь.
– Так… Люблю эти стихи у Пушкина, – пожал плечами Георгий Васильевич.
– Ты чего без звонка? – недовольно спросил я. – А если бы меня дома не было или занят был?
– Забыл! – признался Букварь. – Ну и растерялся, не буду врать.
– Что опять стряслось?
– Максимку завалили, – выдохнул Букварь.
– Да? А в новостях ничего не было.
– Да я и сам не знал, случайно в храм заглянул, кого это отпевают по высшему разряду? Ну, и…
– Ну, завалили и завалили, тебе-то что? Одной проблемой меньше.
– Если бы… – с тоской ответил Букварь. – Сегодня ко мне приходили от этого, ну, Дениски, который Максимку сменил.
– Максимка, Дениска, какие-то клички обезьяньи… – усмехнулся я.
– Тебе вот смешно, а люди этого Дениса пожёстче оказались.
– Позвольте-позвольте, неужели вы рассчитываете, что мы будем разбираться со всеми уголовниками вашего города? – холодновато осведомился Георгий Васильевич. Он отодвинул стул и сел напротив Букваря, с интересом его рассматривая.
– Нет, что вы, конечно, нет… – вздохнул Сан Саныч, но в его вздохе явственно читалось: «Конечно, да, что вам стоит?!» – Я хотел посоветоваться, что мне теперь делать?
– Похоже, они от тебя не отстанут, не один, так другой, – сказал я. – Придётся всё-таки в полицию заявить. Дело серьёзное, без внимания не оставят, я думаю.
– Да я уже по этому поводу ходил к архимандриту, он руками так махал, мало что не взлетел. Запретил строго-настрого. Говорит, дело нарушит облик благочиния Академии. Короче, от всего отказался.
– Тогда плохо, одному тебе трудновато придётся, – сказал я.
– Сам знаю, но ведь что-то делать надо? – голос Букваря дрогнул.
– Ну, что ж, подумайте об эмиграции, – предложил Георгий Васильевич.
– Об эмиграции? – переспросил Букварь, видно, ему такая мысль в голову не приходила. – А куда?
– Куда-нибудь подальше. Да хоть в Австралию. Дальше вроде некуда. Можно поискать другой глобус, но жить там будет трудновато.
Букварь посмотрел на дьявола с откровенным страхом.
– А типография?
– Забудьте.
– А… а мой дом?
– Продадите.
– А библиотека?!
– В век электронных книг это не проблема. Но если хотите, заберите с собой.
– Да что я буду делать в Австралии?!
– Вы неправильно ставите вопрос, – спокойно пояснил Георгий Васильевич. – Прежде всего, в Австралии вы будете жить. А здесь – ещё неизвестно. И по сравнению с этим, все прочие проблемы решительно теряют важность. Вы, кажется, физик по первому образованию? Значит, будете работать физиком.
– В Австралии нет физики!
– Ну, значит, будете монтировать кондиционеры, пасти кенгуру или работать на заправке, там разберётесь. Можно, конечно, получить приход на земле Франца-Иосифа или где-нибудь в этом роде, но вряд ли вас привлечёт подобная перспектива, не так ли?
