– А, твое войско… – вмешался Форут. – Они все, как один пошли за тобой?
– Почти половина вернулась в стан с большим богатством. Они рассказали вождям о моем поступке, совершенно очевидно. Но, ответа не последовало. Да и меня там больше не было.
– Какое же наказание последовало бы за этим? – поинтересовался Фидеум.
– Наказание? Долг свой я исполнил. Награду принял. Отвергнутые – вольный народ. Мы сплачиваемся лишь для битв. В остальном – свобода. Правда, быть темником я бы уже не смог. Коли, воля Дуктора была бы меня вернуть – быть мне странником, либо осесть с семьёй в долине.
– Одно решение… – задумался старший сын. – Ведь дед мог и отослать тебя. Тогда и нас бы не было!
– Были бы, да не у меня. По нашей вере, души вселяются не в любое тело. С другими лицами и в другой срок, но вы появились бы.
– А с мамой вы как познакомились? – сменил тему Долим. Он был сторонником прямоты и не любил долгие рассуждения.
– В свободное время я прогуливался по улицам Эстина, запоминая каждый дом, каждый закоулок. Эту прогулку считал познавательной и совершал ее перед каждым заходом светила. Однажды, судьба завела меня в закоулок, где сидели три офицера равного ранга со мной и один – старше. Они вели себя странно и смеялись просто так. Я не понимал их. Один начал оскорблять меня, хоть я и не давал повода. Когда же поступил мой ответ на издевку, другой попытался меня ударить, но я вовремя увернулся и попытался убежать. Я не хотел проблем перед командиром и уж тем более, чтобы меня выгнали с позором. Эта честь была получена великой ценой, и я не хотел ее так легкомысленно потерять.
– Так Дуктор бы все понял! Он… – Форут встрял в речь отца, но Фидеум вмешался.
– Почему ты вечно перебиваешь? Спросишь потом. Мы слушаем и спрашиваем, когда для этого есть время.
– Потом я могу не вспомнить. А вопросы во время истории раскрывают детали, которые могут быть непонятны! – Форут стал переминаться с ноги на ногу, медленно теряя терпение.
– Прости. Я и забыл, что глупым нужно повторять и разъяснять очевидное!
– Извинения приняты от притворщиков, которые сами додумывают детали истории, зачастую неверно, а потом разочаровываются. – он насупился и сжал кулаки.
Юстос не успел вмешаться. Ссору погасила Спиранта, с несвойственным ей методом:
– Прекратите оба! Вы неподобающе себя ведете! Еще раз я услышу подобное – оба выместите гнев на чистке кормы! – она строго посмотрела на них, и сыновья притихли. Её сведенные от злости брови в сочетании с сильно сомкнутыми губами будоражили эмоции Юстоса каждый раз.
– Благодарю. – муж улыбнулся ей. – Не забывайтесь, и о вас запомнят только лучшее. Я не мог пользоваться доверием верумия. Кому он больше поверит: человеку, которого он знает недавно, или нескольким офицерам, прошедшим с ним долгую службу? – вопрос не требовал ответа, и он продолжил: – Поймите, что лучше победы может быть только отсутствие боя, когда ты сохранил жизнь и здоровье себе и другим. Я предпочел сбежать от проблемы, но она увязалась за мной. Переулками, свернув в дом лекаря, я внезапно впал в ступор. Передо мной стояла она. – Юстос посмотрел на Спиранту, щеки которой стали бледно-розовыми. – Мгновенно меня поразило в душу молния острых чувств, а сам я утонул в изумрудной пучине ее глаз. Все проблемы для меня отпали. Спустя мгновение, или прошло больше времени, завороженного меня ударило по голове дверью. И из прекрасного зеленого рая я упал в темную пропасть. Сознание вернулось уже на лежанке лекаря в окружении тех офицеров, стоящих смирно бледных и испуганных.
