– Обещаешь?
– Обещаю.
Они обнялись, на этот раз крепко.
– Дружище… Вот уж не думал, что встретимся. Мне показалось, ты уехал в Долину.
– А-а… – искатель махнул рукой, – я думал учиться книгопечатанию. Ведь это дорога к знаниям. Прямо. Но… встретил тогда Терпеливого. Есть такой человек, замечательный. Ты, конечно, не знаешь.
– Ошибаешься. Знаю. Знал… Терпеливый погиб.
Пытливый задумался.
– Так это ты ехал с ними?
– Я. И книгу привёз тоже я, – Мутный кивнул на дневник.
– Рукопись?
– Рукопись. Я потому и пришёл. Хотел узнать, как продвигается дело.
– Ну, если честно, никак. Я увяз… – Пытливый вздохнул, – завтра займусь. Ты меня знаешь, пообещал – значит, сделаю.
– Постарайся, – Мутный смотрел на дневник, – Терпеливый его берёг. Если хочешь, приду к тебе завтра, будем работать вместе. Заодно вспомним дом.
– Приходи. Ты научился читать?
– На днях, – Мутный пожал плечами, – и прочитал одну книгу.
– Какую?
– Сказки Длинного Леса.
– Хорошая книга, – Пытливый говорил без иронии, – прочитай ещё, есть такая, в нашей библиотеке – "Племя кошек и племя саммак"… Нет, серьёзно. Читается влёт.
– Ну у меня влёт не получится. Но спасибо. Запомнил. "Племя кошек…"
– Завтра займёмся рукописью. А с этим, – искатель кивнул на ошмётки. И выдохнул, – продолжу позднее.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Они, бывает, приходят сами. Но мы далеко от Леса. Что он пришёл – чудо. Чудо чудесное.
Отец держал её за руку – большой, умный, спокойный. Он знал так много, что хотелось сидеть возле него часами, и слушать, слушать…
Но больше получалось спрашивать.
"И откуда у тебя столько вопросов? – сказал он однажды, – ненасытная моя стрикляточка". Отец был добрым и почти никогда не ругался. А масло, которым он натирал свои щёки после бритья – она помнит запах этого масла. Запах уверенности и безопасности.
Теперь они стояли около Поста и глазели на невесть откуда появившегося древоходца. Листья в его раскидистой кроне шуршали, то ли сами, то ли под колыханием ветра, а может, их шевелили струйки, жёлто-зелёные создания, похожие на маленьких долгоносиков, которые, словно рыбки в пруду, резвились среди ветвей.
Такое чудо зашло к ним в гости. И уж, конечно, оно принесет удачу.
Ведь близость древоходца – это лучшая защита любого зримого от ужасной маары. Как говорила бабушка – на каждую маару есть свой древоходец. А отец говорил, что душа этих существ буквально разрывает маару на части, если та подлетит слишком близко.
– Мы сделаем так, чтобы он остался у нас, – девочка сжала ладонь, и посмотрела в глаза.
Отец улыбнулся:
– Давай попробуем. Чтобы приманить древоходца, надо приманить его струек. Струйки – его глаза, его уши. Что бы ты предложила?
– Кому? Струйкам? – задумалась девочка, – а что едят струйки?
– Ну… Твердотелок. А иногда выкапывают клювиком каких-нибудь червячков. Или личинок.
– Тогда я думаю так, – она подбоченилась, – если мы наловим твердотелок, измажем их в кленовом сиропе – это будет лакомство, от которого струйки ну то-очно уже не откажутся!
– Ты умница, – отец взял её на руки, – давай так и сделаем. Только кленовый сироп заменим чем-то другим. То, что нравится умненьким девочкам, зримые не едят. Давай заменим… – он посмотрел на дочку.
– Соком тянучек! – закончила та, – хотя даже не знаю, вкусный он, или невкусный. Мальчишки пробовали – говорят, сладкий. Хотя, как ты там говоришь? Зримые души, тэ-тэ…
– Ну почему ты такая умная? – отец улыбался, – стрикляточка.
