– «Последний живой».
– Это значит, что только одному бегуну позволят выжить в конце. И я собираюсь стать этим бегуном.
– Как и я, – оскалился сто первый. Зубы у него были жёлтыми, а изо рта плохо пахло.
– Это я и хотел услышать. Поэтому делаем так: держимся вместе, прикрываем друг друга во что бы то ни стало. Большинство бегунов – скулящие жертвы, а мы с тобой – чёртовы хищники. Два хищника – это уже стая. Нас будет трудно убить, но только если будем доверять друг другу. Я не хочу постоянно оглядываться, думая, не пальнёшь ли ты мне в затылок.
– Не пальну, – мотнул головой сто первый. – До конца этапа топаем вместе. А дальше посмотрим.
– Дальше посмотрим, – эхом откликнулся я. Неизвестно, что будет на следующем этапе. – Держи, – я протянул напарнику заживляющий спрей.
– Что это?
– Побрызгай раны, мигом заживут. А потом переоденешься. Вон там, чуть дальше, два мёртвых охотника.
Совсем неподалёку раздался выстрел. Мы со сто первым, как по команде, повернулись туда.
– Давай быстрее, – сказал я. – Ага, а вот и мои покупки.
Подлетевший дрон сбросил коробку – на сей раз более объёмную, чем раньше, ведь там был рюкзак. Интересно, кто эти коробки упаковывает? Они прилетают с того огромного корабля, что висел над стадионом, это точно. Но кто формирует заказы? Роботы? Есть ли живые люди, кроме нас и охотников, принимающие участие в шоу?
В голове вдруг всплыли какие-то туманные, неясные картинки… ни единого чёткого образа, просто какой-то намёк на воспоминания. Будто смотришь на улицу через грязное подвальное стекло.
Я подобрал коробку и направился в кусты. Сто первый, на ходу срывая бинты и обрызгивая оставленные псами раны, двинулся следом.
– Надо имена придумать, – сказал он. – Не будем же всё время по номерам друг друга звать.
– Имена… – я постучался в грязное стекло у себя в голове, но ничего не добился. – Хрен знает. Зови меня Рик.
– Почему Рик?
– Так звали охотника, которого я замочил.
– М-м. Ну ладно. Тогда зови меня Дог.
– Хорошо.
Слово «Дог» было знакомым, но я не был уверен, что оно означает. Как, похоже, и сто первый.
Мы зашли в заросли, где я оставил трупы охотников, и увидели разбросанные ветки, пятна крови на листьях и одинокую брошенную перчатку. Трупы кто-то забрал.
Неподалёку опять раздался выстрел, а следом неразборчивые вопли.
– Дерьмо, – сказал я. – Пока останешься без экипировки.
– Не судьба, – пожал плечами Дог. – А оружие?
Я включил фонарь на шлеме и подошёл к тому месту, где спрятал карабины. Они, к счастью, были на месте.
– Пользоваться умеешь?
– Не знаю, – бегун осторожно взял карабин. – Вроде да. Надо попробовать.
Снова выстрелы, на сей раз ближе. А потом внезапный крик:
– Вижу две девятки! Две девятки на радаре!
– Вот сейчас и попробуешь, – сказал я, отбрасывая коробку и вручая Догу запасной магазин. – Найди укрытие. Сейчас будет жарко!
Глава 8
Как только четверо охотников показались на открытом пространстве перед входом в сейв-поинт, я рявкнул:
– Огонь!
И мы с Догом одновременно начали стрелять. Один охотник сразу прилёг отдохнуть, второй словил маслину в ногу и завопил:
– Сука! Сука, сука, сука!
Каждый раз, говоря слово «суки», он нажимал на спусковой крючок и отступал в кусты, пока ещё одна пуля не прилетела ему прямо в морду. Охотник взмахнул руками и рухнул навзничь.
Два его оставшихся в живых товарища рассредоточились и вели по мне прицельный огонь. Я укрылся за поваленным древесным стволом, тем более что в магазине осталось только два патрона.
