– Это личный бизнес твоей тети, я правильно понимаю?
– Можно, конечно, и так сказать.
– А на самом деле?
– Нет. То есть Марта думает, что именно так, но ей все это кажется. Она ведет сайт и отвечает на звонки, платит деньги экскурсоводу. Но мать тебе может объяснить, что есть еще уборщица, садовник и так далее – вечный спор племянницы и тетки. Короче, такой бизнес по-русски. Работы вагон, все заняты, прибыли ноль.
– Дед тоже против был?
– Дед как раз поддерживал, он понимал, что, во-первых, тетку это держит в тонусе, и потом корни. Ему нравилось, что кто-то рылся в архивах, разные всякие факты откапывал. Когда-то в этой усадьбе служил один наш предок. Вроде как конюхом. Нет, ну про это тебе, понятное дело, никто и никогда не расскажет. Разве что мой дорогой братец. За сталкивание лбами у нас в семье он отвечает.
Господи, что у людей за жизнь. Один конюхов ищет, другой их в землю зарывает. Нет, тут, похоже, ей никогда не разобраться. Просто голова раскалывается. Или все же она раскалывалась от вчерашнего спиртного? Но Анна все же сделала еще одну попытку:
– А вот про конюха…
– Если можно, то интервью закончено.
– Как скажешь.
– Расскажи лучше о себе. Откуда французский?
Ну наконец-то. Или все дело в том, что Валентин – математик? Появилась цепь логических событий: корни, предки, кто есть кто.
– Я по образованию филолог. Заканчивала Московский педагогический имени Крупской. В МГУ полбалла не хватило, в Ленинский уже побоялась поступать, но знаешь, областной ничуть не хуже. Педагоги прекрасные, предметы те же, что и в МГУ. Хочешь – педагогика, хочешь – психология, хочешь – ритмика. Училась с удовольствием. Правда, с работой не так чтобы очень легко. То есть школу я сразу отмела. Детей все же нужно любить.
– Не любишь детей? – Валентин смотрел на Аню насмешливо.
– А это преступление? Нет. Чужих не люблю, своих пока еще нет. Поживем – увидим.
И опять Валентин поймал себя на мысли, как же ему легко с этой розовой Аней. И то, что вчера казалось эпатажем и полной безвкусицей, сегодня уже видится как искренность и непосредственность.
– И все же я уверен, что педагоги в МГУ другие…
– Конечно, другие! Но кто сказал, что в областном институте они хуже?
– Не хуже. Но без связей… Ты же сама только что сказала про работу. После МГУ у тебя бы таких проблем не было. Были бы, конечно, но значительно меньше, точно тебе говорю.
– Возможно, не буду спорить. Тем не менее работу нашла. Тружусь редактором в одном хорошем издательстве.
– Правишь чужие тексты?
– Да. Мне нравится. Работа творческая, считай, соавтор. Но вот про тебя. Не представляю, как можно уехать из России. Я бы, наверное, не смогла. Ну ты же вот тоже вернулся.
– Это очень сложно все. Целый комплекс вопросов и ответов. Куда и к кому ты возвращаешься, через какое-то время сам перестаешь понимать. Но все-таки я точно вернулся не из-за тоски по Родине. Я семью люблю. По брату скучал, по родителям. Даже по деду. Да, и кстати, по Марте тоже. Думал про усадьбу. А приехал и понял: ну и что в этом доме хорошего? Так… деревяшки.
– Недавно прочитала у Шолохова: «Это святая обязанность – любить страну, которая вспоила и вскормила нас, как родная мать».
– Бред… Что это за выражение – «обязанность любить»?! Никогда у меня не было доверия к этому певцу казачьих просторов. Обязанность – уважать! А любить – это уж извините. Вот, наверное, этим Европа от России и отличается. Никто тебя ни принуждать не будет, ни даже советовать, что тебе делать, как поступить. Твоя личная зона ответственности. Твой выбор.
