— Гархалова кровь! — зло выругалась я, а метку на плече вдруг обожгло,
словно раскаленным железом. — «Демоны! Кто знает,
сколько тварей проникли в наш мир через трещины в земле? И был
ли Нарзул единственным, кто следил за мной?» — От этих мыслей по спине пробежал
холодок, а в горле тотчас пересохло.
Стиснув зубы так, что заныла челюсть, я накрыла ледяные руки старика своими.
Его пальцы, узловатые от многолетнего труда, уже начали коченеть. Ночью. Как
только все уснут, я призову Нарзула. И клянусь всеми богами, он ответит на мои
вопросы, или я найду способ заставить его это сделать. В конце концов, сила
Энтаров течет в моей крови, даже если я пока не знаю, как ею пользоваться. А
сейчас нужно позаботиться о достойных проводах последнего хранителя замка
Энтаров...
Торвина провожали в последний путь на закате.
Старое кладбище располагалось на небольшом холме, откуда открывался вид на
замок Энтаров. Все жители умирающего поселенья собрались у погребального
костра, держа в руках факелы, чье пламя трепетало на ветру. Тело старого слуги,
завернутое в чистый белый саван, покоилось на сложенном из сухих поленьев
помосте.
Когда первые
языки пламени лизнули дерево, зазвучала печальная песнь проводов. Низкие
женские голоса сплетались с хриплыми мужскими, создавая протяжную мелодию, от
которой щемило сердце. Слова на старом наречии рассказывали о верности и чести,
о служении и долге... Огонь разгорался все ярче, взметая искры к темнеющему
небу, унося с собой душу последнего хранителя замка Энтаров...
Люди разошлись по своим домам только к полуночи, когда костер догорел до
углей, а от земли начал подниматься туман, окутывая кладбище призрачной дымкой.
Друзья, отказавшись от приглашения разделить кров, устроились во дворе дома
Торвина, расстелив одеяла прямо на утоптанной земле. Я же с Харди и Зелимом
заняли комнату в доме. Разместившись у окна, я подложила под голову свернутый
плащ, пахнущий дымом погребального костра, и стала ждать, вслушиваясь в мерное
дыхание товарищей.
Когда наконец храп Харди наполнил комнату, я осторожно поднялась и выскользнула
за дверь, едва не сбив с ног Гвина, несшим караульную службу.
— Не спится? — тихо спросил наемник, бросив настороженный взгляд за мою
спину, где в темноте дома угадывались очертания спящих товарищей.
— Да, выйду ненадолго. Буду недалеко, — ответила я, стараясь, чтобы голос
звучал как можно беспечнее.
— Будь осторожна, пчелка. Ночь нынче недобрая.
— Буду, — натянуто улыбнулась, на мгновение остановившись у ворот. Родовой
замок высился черной громадой на фоне звездного неба. Луна, наполовину скрытая рваными
облаками, бросала призрачный свет на разрушенные башни, превращая их в
застывших каменных стражей. В провалах окон будто мелькали тени, а ветер,
гулявший между стен, создавал звуки, похожие на шепот давно умерших голосов.
Казалось, что сами стены наблюдают за мной, храня какую-то мрачную тайну.
С трудом оторвав взгляд от завораживающего зрелища, я торопливо двинулась к
заброшенному дому на краю улицы. Его покосившийся силуэт темнел среди зарослей
бурьяна, часть крыши провалилась, а в пустых глазницах окон гулял
ночной ветер.
— Нарзул, — позвала я, и воздух тотчас сгустился, наполняясь
запахом сырой земли и пепла. Метка на плече отозвалась жгучей болью, а
серебристые линии вспыхнули тусклым светом, едва заметным в темноте
заброшенного дома. Но прошла минута, вторая, и ничего не происходило. Только
ветер шелестел в высокой траве, пригибая сухие стебли к земле, да где-то
вдалеке тоскливо ухала сова.
