Я изобразила ужас на лице – так, наверное, корчатся неудачницы, чьи бедра непригодны для деторождения. В прошлом году я была слишком толстой, в этом – слишком худой: тетушка Вэй Вэй могла бы преподать Златовласке урок-другой по поводу золотой середины.
– Gong xi fa cai[8], тетушка Вэй Вэй. Вы прекрасно выглядите, – соврала я. Судя по ее лицу, она дважды пересекла реку из ботокса.
– Это все упражнения и регулярные косметические процедуры. Тебе тоже стоит попробовать, а то в твоих порах я могла бы парковать свой «Бентли». Кстати, ты пришла с Линдой? А что случилось с Айваном?
– У меня новый парень, – ответила я, поборов позыв выцарапать тетушке Вэй Вэй глаза. – Его зовут…
Тетушка Вэй Вэй перебила меня.
– Если он сюда не явился, значит, намерений жениться у него нет. Ох уж эта современная молодежь, – вздохнула она. – Ты же понимаешь, что тратишь на карьеру лучшие годы? И скажу тебе, что женщины семьи Тан не очень красиво стареют, хотя это, конечно, мое личное мнение. – Она окинула меня критическим взглядом.
Не плачь! Отвлеки ее! Отвлеки!
– А как там Хелен? – не подумав, брякнула я и почувствовала себя последней сволочью, потому что вспомнила о ее одинокой дочери, которой в этом году исполнялось тридцать восемь лет.
– О, ты еще не слышала? – неподвижные брови тетушки Вэй Вэй изобразили радостное удивление. – Это грандиозная новость нашего сегодняшнего праздника. Хелен помолвлена! Она выходит замуж за банкира Магнуса Свендсена. Чудесное имя, не правда ли? Маг-нус! Звучит по-королевски!
– Что? – пискнула я. Очень красноречиво. Все знают, что Хелен Тан-Чен – лесбиянка, и она выходит замуж за мужчину? Что за волшебство?
Тетушка Вэй Вэй едва не лопнула от самодовольства.
– Должна признать, это немного стихийный роман, но кто я такая, чтобы вставать на пути у настоящей любви? В мае будущего года состоится сингапурский прием в гостинице «Капелла», сразу после моего шестидесятилетнего юбилея. Кажется, у вас с Линдой предостаточно времени, чтобы найти себе мужчин. И заодно… – она снова язвительно глянула на меня, – подберете себе более подходящие наряды, что-нибудь такое… подогнанное по фигуре?
Я тщетно попыталась что-то ответить, но у меня стоял комок в горле.
В тоне тетушки Вэй Вэй слышалось сожаление, которое не выражали ее глаза.
– Знаешь, я всегда думала, что из женщин Тан твоего поколения моя дочь выйдет замуж последней, но, похоже, это не так.
Волна тошноты накрыла меня с головой, когда я вдруг осознала, что впервые в жизни действительно буду в чем-то последней.
* * *
– Ты предательница, – повторяла я в сотый раз.
Мы развалились на диване в пентхаусе Линды в Ривер-Вэлли и препарировали вечеринку у тетушки Вэй Вэй, а помогала нам в этом бутылка текилы.
– У меня не было выбора, Андреа, никакого выбора. Ты же видела, какая она ужасная!
– Ты предала меня. Бросила одну на вражеской территории!
Линда зевнула и потянулась.
– Ладно, прекращай этот спектакль, ты бы сделала то же самое. К тому же она все равно успела вонзить в меня когти. До сих пор все болит.
– Представляешь, она положила нам всего по пятьдесят долларов в красный конверт, – взволнованно говорила я, – и при этом была намного злее, чем обычно.
Линда пожала плечами. Ее утомляли разговоры о деньгах и вдохновляли темы влияния и власти.
– Одного не понимаю. Хелен еще в декабре в «Мамбо» говорила мне, что уже не надеется встретить любовь и рассматривает вариант ухода в монастырь. Как можно сдаться и за два месяца собраться замуж?
