– А я бы отдал, – тихонько сказал Стрела и засмущался.
Солдаты дружно расхохотались и пустили бурдюк по второму кругу. О княжне больше не говорили.
Сиантоли улучил момент, расспросил у Неспеши, где располагается Второй десяток, сказал, что скоро вернётся и пошёл на главный двор сотни.
Сотник Жаргал наслаждался незнакомой городской жизнью – возлежал на горе подушек перед изящным низким столиком, на котором стояли красивые сосуды с вином. Две едва прикрытые прозрачными накидками тангутки обмахивали его веерами. Жаргалу было хорошо.
– Подсаживайся, – пригласил он Сиантоли. – Мне добыли хорошее вино, ты такого не пробовал, это точно.
Сиантоли присел на подушки напротив, пригубил вино. Поблагодарил.
– Ну, как тебе служба в моей сотне? Как твои ястребы, порхают?
– Нормально. Мертвецов таскать и воронам под силу, а насколько они ястребы, в бою посмотрю. Дело у меня к тебе, просьба.
– Говори.
– Дай сто монет в долг. Добуду, отдам.
Сотник посмотрел исподлобья изучающе, но слов не сказал. Крикнул помощника, приказал принести связку денег21.
Сиантоли поблагодарил и поспешил в расположение Второго десятка.
Монголы были пьяны и усталы, лениво выдумывали, что бы ещё сделать с голой и совсем некрасивой жертвой, уже вовсе не похожей на особу княжеских кровей и мастерицу по удовлетворению изысканных мужских желаний.
Сиантоли молча поднял над головой связку монет и кивнул на княжну.
– Договорились! – сказал за всех десятник, и видно было, что солдаты с ним полностью согласны.
Сиантоли накинул на княжну первую попавшуюся тряпку, схватил за руку и потянул за собой.
Он завёл женщину в первый пустой дом на своём участке работ. Отыскал кувшин с водой, дал напиться. Княжна, узнав спасителя, упала на пол, принялась обнимать ноги, причитать. Сиантоли не понимал тангутку, да он и не желал понимать. Она лопотала что-то вроде «Спаси, спаси» или «Спас. Ты меня спас». Он поставил её на ноги, жестом приказал повернуться лицом к стене. Приговаривая «Я спасу тебя… Да, я тебя спас…», с размаху проломил затылок кистенём.
Отыскав тангутов-уборщиков, за которыми присматривал Стрела, Сиантоли отвёл их к убитой, приказал убрать.
Стрела долго рассматривал обнажённое тело, отвернулся.
– Жалко, – тихо сказал он и кажется всхлипнул.
Тёмным вечером после сытной мясной похлёбки и ковша противного тёплого вина Сиантоли удалился от всеобщего шума, вышел со двора на пустую узкую улочку, сел на землю под глинобитную стену и задрал голову к звёздам. На душе было до тошноты пусто.
– Вот, друг мой Дзэвэ, чем закончилась твоя весёлая любовь к княжеской жене. Такие вот приключения… Ещё неизвестно, кому лучше теперь, ей или мне, – сказал он вполголоса и вдруг подумал, что княжна – первая жертва его в качестве воина монгольского войска.
