Последователи разрушения - страница 34

***

Нестерпимо болел живот. Чувство, будто в желудке поселился заморский осьминог, отгоняло всякий покой. Проворочавшись полночи, Грэй сдалась и решила выпить лекарство – горький чай из трав и корешков, что притупил бы чувства и подарил ей хотя бы несколько часов забытья. В голове всплыло смутное воспоминание из детства: мама бросает жёлтые лепестки в маленький чайник, приговаривая, что вот она даст малышке выпить волшебного чаю, погладит по животу, и всё пройдет. Грэй решила продлить приятный момент и не стала будить служанку. Накинув халат, она пошла в сторону кухни.

Ступни неслышно ступали по ворсу ковра. Грэй оставалось пройти пару поворотов, как вдруг она услышала далёкие, но чёткие мужские голоса из общей гостиной. Забыв про боль, ифритка прокралась к входной арке и смогла различить разговор.

– …согласны, что торжество надо провести как можно скорее. Она вот-вот сорвётся.

«Джей?»

– Чепуха. Она всегда такая: недовольная и кислая, будто съела лайм целиком, – отвечал спокойный, уверенный голос отца. – Дорогой зять, не вижу причин беспокоиться. Пусть всё идёт своим чередом.

– Казалось, что мы оба заинтересованы в том, чтобы всё шло по плану. Сделка состоялась, письмо отправлено, место советника при ифа-радже вам обеспечено. С вас, дорогой тесть, причитается разумная плата: дочь с приданым. Однако плата эта мне кажется слишком уж ненадёжной.

Где-то внутри Грэй что-то дёрнулось и замерло, будто загнанный зверь, оскалившись в последний раз, зажмурился и приготовился к неизбежному.

– О, господин посол, вы порой тоже кажетесь мне скользким. Я же не устраиваю по этому поводу бабских истерик?

– Вы смеете…

– Осадите, дорогой гость. Не стоит портить отношения с советником государя, – в голосе старика прозвучала плохо скрытая насмешка.

В этом весь отец: в то время как другие ифриты втягивают в лёгкие воздух, он дышит чувством превосходства.

– Хорошо. Вы правы, прошу меня простить.

Кажется, Фарие скрипнул челюстями – по крайней мере, Грэй было приятно представлять, как зубы крошатся у него во рту, до крови раня губы и дёсны.

– Из глубочайшего уважения к вашему отцу и в благодарность за протекцию я распоряжусь закончить приготовления к концу недели. Вас это устроит?

– Вполне. Но прошу вас от всей души: приставьте к ней верного ифрита.

– Слуги и так следят за Греираз, не стоит переживать. Вас же, дорогой зять, прошу быть более чутким – многие из девок посмеиваются над вашими неловкими ухаживаниями. Такой хитроумный мужчина, как бывший первый посол, мог бы вести себя изящнее.

– Насколько изящнее?

– Сделайте наконец то, что от вас ждёт невеста. Сводите на конную прогулку: это усыпит бдительность. Посетите арсенал – это развеет сомнения. Подеритесь с ней, в конце концов! Вот знаки внимания, милые этой женщине. Кулаки да клинки нравятся ей больше, чем слюнявые ласки на мягких подушках.

– Скажите это той служанке, – прыснул Фарие.

На этом терпение девушки закончилось. Кровь забурлила в жилах похлеще отвара из целебных корешков. Чудовищным усилием воли Грэй подавила порыв с бешеным криком ворваться в комнату и разбить пару благородных носов. Круто развернувшись, она оставила позади ненавистных мужчин и упорхнула обратно на жёрдочку – в свою спальню. Лишь в этой вычурной, бессмысленно роскошной комнате ифритка могла обдумать своё положение.

Надёжно заперев дверь, Грэй выдохнула. Нужно было думать, и думать быстро, но ей всё никак не удавалось сосредоточиться и погасить пламя гнева, выжигавшее нутро. Больше всего ифритке хотелось проткнуть кого-нибудь клинком. Да, насмерть. Да, просто достать из-под кровати возлюбленных Наги и Наи