– Давно ты решил заняться музыкой?
Матвей неожиданно улыбнулся. Это была такая спокойная и нежная улыбка, будто мы заговорили о котятах или о любимом фильме из детства.
– Мне было тринадцать, и я решил, что парень с гитарой, поющий в рок группе – это круто.
– Это чертовски круто! – подтвердила я и тоже улыбнулась.
– В-о-о-т! – протянул он. – Именно! Первую электрогитару мне купили на моё восемнадцатилетие.
– Первую?
– О, да. В планах «Fender».
Мы шли до моего дома и обсуждали наши увлечения. Потом Матвей пытался выяснить, почему я переехала, но я была непреклонна в своей лжи.
– Я изначально хотела здесь учиться, но не прошла по баллам. И вот, наконец, сдала вступительные.
– Ты и правда, считаешь наш универ более престижным?
– Разумеется.
Когда мы подошли к подъезду моего дома, снег повалил крупными хлопьями. Матвей старался не смотреть мне в глаза дольше положенного, а я никак не могла оторваться от его длинных ресниц, за которые цеплялись снежинки. Не хорошо думать о том, какой он милый в тот момент, когда он кажется уязвимым.
– Чувствую себя лучше, – сказал Матвей, но я понимала, что он всё равно также подавлен.
– Я рада, – ответила я, хотя внутри была разбита не меньше, а может быть и больше. – Если захочешь поговорить, то я не против.
– А если захочу проводить до дома?
– Мир так опасен в последнее время, что я всеми руками и ногами «за».
Матвей усмехнулся и, видимо, хотел обнять меня на прощание, но передумал и протянул руку. Я неловко улыбнулась и пожала её в ответ. На этом мы разошлись.
Я влетела в квартиру с бешено колотящимся сердцем в груди. Уже в прихожей я почувствовала лёгкое головокружение.
– От кого ты бежала? – спросила Муся, выйдя ко мне. – Где ты была?
– Слишком много вопросов для человека, который бежал по лестнице на пятый этаж.
– Да, плохо, что у нас нет лифта, но зачем было бежать?
Раздался телефонный звонок, и Муся ушла в спальню. Я пыталась быстрее снять верхнюю одежду, умыть лицо и вытащить письмо из сумки.
Если бы не эти угрозы, если бы не письмо и не смерть Серёжи, я была бы счастлива. Но если бы с Серёжей не случилось то, что случилось, подошёл бы ко мне Матвей или нет? Я встала в ступор и молча уставилась на кухонный стол. Муся с кем-то продолжала говорить по телефону.
Нельзя даже думать о том, что в случившемся есть хоть какая-то выгода для меня. Что делать, если я об этом подумала? Попаду ли я в ад? Существует ли ад вообще?
– Вера, у нас проблемы, – заявила Муся, войдя в кухню.
– Что-то ещё? – У меня перехватило дыхание буквально на пару секунд.
– Мне позвонили из полиции и попросили прийти в участок для допроса. С тобой.
– Что? Причём тут я?
– А причём тут я? – Муся начинала закипать. – Кто-то донёс, что мы с Серёжей дружили. Я вообще не считаю это дружбой. Не в масштабах Вселенной. Нет.
Я села на табурет возле стола и поняла, что с письмом мы разберёмся позже.
Глава 4. Безрассудство правит миром
– Знали ли вы Сергея лично? – спросил меня следователь Петренко. Его имя и отчество я, естественно, уже забыла.
Я сидела напротив мужчины в форме, который крутил в руках шариковую ручку. Мои ладони вспотели, и в голове появилась навязчивая мысль, что я могу быть причастна к смерти Серёжи. Будто я на детекторе лжи и с огромными усилиями пытаюсь его обмануть. Уши немного заложило.
– Нет, никогда не виделись, не общались, знакомы не были, – сказала я. Что уж там говорить, его имя я узнала только сегодня днём.
