– Хорошо… пойдешь со мной… пока. А потом придумаем, что дальше делать.
Он взял девочку за руку, и они растворились во тьме.
2.
Хэм сидел в своем любимом кресле (Сколько же ему было лет? В этом мире вообще осталось мало вещей.), которое вот-вот должно было развалиться, и пристально смотрел в старую, потертую книгу, пожелтевшие страницы которой готовы были рассыпаться в любой момент. Создавалось впечатление, что он читал, но на самом деле он думал. А девочка ходила по его жилищу и осматривалась. Не очень просторная комната с пошарпаными стенами, выкрашенными в серый цвет. Из мебели только большое кожаное кресло, которое располагалось в центре помещения, диван, стоящий справа от него, металлический стол возле стены на котором валялся всякий хлам, и еще одно непонятное кресло, которое стояло в углу комнаты. Окон в комнате не было. Все помещение освещали несколько галогеновых ламп (где-то монотонно гудел генератор, который вырабатывал электричество). Слева от кожаного кресла можно было видеть кухню.
Любопытство было присуще всем детям. Да, дети все любопытны, – как однажды сказал Дедуля, – ведь с помощью него они и учатся, познают мир. А детей в этом мире рождалось все меньше и меньше…
– А почему мы не спим?.. в смысле – люди. – неожиданно спросила она. Хэм даже вздрогнул, но ничего не ответил. Он продолжал смотреть в книгу, погруженный в свои размышления.
– …ведь людям нужно отдыхать. – продолжала девочка. – я это знаю… Это ведь ненормально…
– Слушай, девочка. – перебил ее Хамелеон. – ты можешь просто помолчать…
– Меня зовут Мила.
– Да. Очень мило. – усмехнулся Хэм. – Но все- равно помолчи.
Мила остановилась и как-то строго посмотрела на своего спасителя. Тот не отрывался от книги. Зачем он делал вид, что читает? Возможно, книга служила своеобразным щитом. Но смысл знал только Хэм, хотя и этот факт вызывал сомнение.
– А тебя как зовут?
– Я же попросил… черт… хоть недолго помолчать. Я, между прочим, пытаюсь думать.
Думать? – Пробежало у Милы в голове, – А зачем тогда книга в руках?
Без сомнений, девочка была умна не по годам. Не зря Хэм был поражен ее стойкостью, когда она потеряла свою мать, хотя сначала принял это за шок.
– Ты ведь не плохой. Ты меня спас…
– Меня все зовут Хамелеоном… или просто Хэм… Только замолчи… пожалуйста.
– Хорошо. – согласилась Мила, и действительно Хэм ее больше не слышал (по крайней мере какое-то время).
С виду Хамелеон мог показаться грубым и неотесанным мужланом, но на самом деле он действительно был хорошим человеком, и очень часто проклинал себя за это. Он считал это своей слабостью, но ничего не мог с этим поделать. Своеобразный комплекс. Первый, самый главный, и единственный.
Он уже давно не видел других людей, и поэтому чувствовал себя как-то неловко в присутствии маленькой девочки. Он до сих пор не мог понять, как она и ее мать здесь оказались. В этом районе – радиусом в несколько десятков километров – уже давно никто не жил. Это была одна из сумеречных зон, в которых лишь изредка можно было встретить «спящих». Любой здравомыслящий человек даже и не подумал бы сунуться в это жуткое место. Только если не было какой-то веской причины. А она по-видимому была. Но какая? Что за причина заставила их зайти так далеко? Хотя, возможно, они просто заблудились. Сделали это неосознанно.
По-видимому, Мила ничего не понимала (но лишь на первый взгляд). С виду ей можно было бы дать лет шесть-семь. Но Хэм пока не решался заговорить с девочкой. Он пытался придумать, что ему с ней делать, но ничего в голову не приходило. Одно было ясно – ей нельзя было оставаться в этом месте, вместе с ним.
