Постскриптум. Поможет ли России Путин? - страница 43

Помните лозунг «Yes, We Can»? «Да, мы можем» – это был главный предвыборной лозунг Барака Обамы. Этим лозунгом он зажег энтузиазм избирателей, дал им надежду на скорый выход из кризиса. Но прошло два года, и теперь американцы задаются вопросом: а можем ли? И получается: в экономике не можем, в Афганистане не можем, да и спокойно уйти из Ирака тоже не выходит. Когда Обама выдвинулся в президенты, он был незнакомцем для избирателя. И он был чужаком в элитном Вашингтоне. На выборах это сыграло в пользу Обамы. Люди поверили, что он изменит власть, приблизит ее к народу, сделает так, что оторванная от страны вашингтонская бюрократия поможет людям в трудные годы кризиса. Но Обама не сумел этого сделать. Сегодня каждый десятый американец не имеет работы, люди не могут выкупить приобретенные под кредиты дома, а перспективы в лучшем случае туманны. И общество теряет доверие к Обаме. При этом президент может говорить сколько угодно – и говорить по-прежнему красиво, но его уже мало кто слушает. «Он слишком полагается на свой ум, ему не удается вывернуть себя наизнанку и начать говорить с народом так, как это делали Рейган или даже Клинтон», – объясняет журналист, близкий к Белому дому. То есть от президента ждут эмоций, а он отвечает только сухими фразами. Обама говорит, что ему нужно больше времени, но его противники уже не желают слышать призывов к терпению. Им нужны действия – сегодня и сейчас. Но именно этого Обама обеспечить не может.

Главным событием внутриполитической жизни США в январе 2011 года стала не третья годовщина прихода к власти Обамы, а расстрел случайных людей в Аризоне. Серьезно пострадала член Палаты представителей, демократка Габриэль Гиффорде, шестеро погибли, более десяти человек были ранены.

Это очередное массовое убийство спровоцировало в США острую полемику. При этом как правые, так и левые комментаторы заняли примерно одинаковую позицию. И те, и другие использовали пафосные оценки и высокопарные формулировки. Писали о том, что это был «расстрел американской демократии», «покушение на самое священное право американских граждан – свободно собираться и общаться со своими законно избранными представителями в органах власти», «покушение на фундаментальные американские свободы». И все участники дискуссии, отделываясь выспренными формулировками, избегали смотреть вглубь проблемы.

В очередной раз США пытались убедить и мир, и самих себя, что совершенное преступление было делом рук одиночки-психопата и проявлением злобной человеческой натуры, которое никто не способен предвидеть и тем более контролировать. Поражает, что американский социум даже в лице своих наиболее интеллектуальных представителей отказывается усматривать в регулярных массовых расстрелах глубокую болезнь и ненормальность американского общества. Это единственная страна в мире, где одни граждане – без видимых причин и без серьезных оснований – произвольно расстреливают других граждан (учителей, школьников, своих соучеников, коллег по работе), часто заканчивая после этого жизнь самоубийством. Впрочем, эти массовые расстрелы уже стали предметом невольного экспорта: такой же случай произошел весной 2011 года в одной из школ Бразилии – впервые в истории этой страны!