- Ага, вперёд. А что люди скажут? Что у тётки совсем на
старости лет крыша поехала? Евгений, бывший муж, родные Никиты в конце концов.
- Люди? Пора жить в своё удовольствие и положить на мнение
совершенно посторонних тебе людей огромный такой прибор. Пусть думают что
хотят, на том им мозги и даны. Тебе до их мнения не должно быть никакого дела. Евгений?
Прости, дорогая, но он твоего совета не спрашивал, когда с Мариной, которая так
тебе нравилась, расставался. И бывший так же. Нашёл проблемы на свою седую
башку и сам пусть их решает. Вот родители Никиты, это да. Но и тут это не
должно стать только твоей головной болью. Не думай об этом. Живи сегодняшним
днём.
- Знаешь, Алечка, возможно, ты и права, - с плеч как будто
свалился тяжкий груз. – Наливай, за твою пламенную речь надо выпить.
Спустя час подруги ждали такси, которое для Валентины вызвал
сотрудник кафе.
- Может всё-таки подвезти? – психолог уже села в машину, но
дверь закрывать не спешила.
- Спасибо, я прогуляюсь.
Желтое авто затерялось в потоке, когда Татьяна свободно
выдохнула и не дав себе шанса передумать, нашла в телефоне приложение
агрегатора. Вбила адрес конечного пункта назначения и стала ждать.
Минут через сорок она решительно открыла дверь
автомастерской и с порога бросила девушке, что стояла за стойкой
администратора:
- Никита Алексеевич у себя?
- Да. Я предупрежу его.
- Не надо, я сама.
Легко взбежав на второй этаж, Татьяна, без стука распахнула
дверь. Отложив бумаги в сторону, Никита ошеломлённо смотрел, будто не мог
поверить, что она в самом деле тут, перед ним.
- Таня? Татьяна Сергеевна? Что-то?..
- Ничего, - она осторожно прикрыла дверь. Стремительно
преодолела расстояние между ними, и, привстав на носочки, обняла и сама
поцеловала. – Ничего.
- Таня, Танечка, - воздух в лёгких выгорел, вот только они
стояли, и не спешили разорвать объятия. – Моя?
- Сейчас твоя. А там, посмотрим.
Майские сумерки вторгались в спальню, пробираясь сквозь
лёгкий тюль на окнах и играя на стенах всеми возможными оттенками тёплого
заката. Ленивым джазом звучали в приоткрытом окне, надеясь, что ритмичный шум
моторов поглотит визгливое соло клаксонов, диссонировавших с общей мелодией. Но
даже эта какофония не портила лирического настроения, мягкой истомой
разливающегося по всему телу.
Татьяна прижалась спиной к мужской груди, улыбнулась
ощущению, которое дарили короткие жесткие волоски при соприкосновении с нежной
кожей, и счастливо выдохнула. Нега. Странное слово. Давно забытое, вышедшее из
употребления. Но такое правильное. Именно её она испытывала сейчас. Комфортное
блаженство, полное безмятежности. И всё это ей подарил Никита. Не мальчик,
мужчина.
Они лежали, окутанные городской тишиной. Он потирался
подбородком о её макушку. А она не могла оторвать глаз от переплетения их рук. От
того контраста, что видела. Её изящные пальчики с идеальным маникюром в сильной
мозолистой руке. Ей нравилось подушечками пальцев оглаживать чуть грубоватую от
физического труда кожу. Нравилось наполнять лёгкие новым запахом, когда мужская
тяжелая туалетная вода смешивалась с нотками бензина и моторного масла. Хотя,
пожалуй, аромат она бы выбрала ему чуть полегче. Нравилось улыбаться, быть в
этом моменте, здесь и сейчас, не думая о завтрашнем дне. Нравилось
доверительное молчание. Ей нравился этот мужчина. Именно мужчина. После той
страсти, что бушевала между ними несколько минут назад, после горячего секса и
нежного любовного послевкусия, язык не поднимался назвать Никиту мальчиком.
