- Никита, - не улыбнуться она не могла. Несильно шлёпнула
парня по плечу, но всё равно вздохнула. – без макияжа я выгляжу на свой
возраст, почти.
- Чушь, - он фыркнул. – А я выгляжу старше, особенно с такой
бородой и нестриженными космами. И если сложить твои плюсы и мои минусы, то мы
как раз окажемся в точке нулевого отсчёта. На равных.
Протянув руку, Татьяна взъерошила отросшие пряди:
- Нестриженые космы, - пальцы запутались в густых волосах. –
Ты похож на большого медвежонка из советского мультика, там ещё песенка про
облака, белогривые лошадки… Мой мальчишка.
Она нежно поцеловала его. Быстро встала, спрятала одежду
сына обратно в шкаф и перед тем, как скрыться в ванной, выпалила:
- Сегодня, уж так и быть, ходи в трусах, а потом мы
что-нибудь придумаем.
Давно забытое чувство полёта над землёй вернулось. Татьяна
парила в небе, широко расправив крылья; ныряла с головой в пушистые облака,
зависала, потеряв способность дышать, а потом на стремительной скорости неслась
к земле, не боясь разбиться. Просто знала, что сильные, надёжные мужские руки
подхватят у самой земли, нежно обнимут и подарят покой.
Давно забытое чувство счастья укутало в свои объятия. Она и
забыла, что значит быть желанной. Просыпаться в одной постели с мужчиной,
думать о нём весь день, встречаться, вместе ужинать на кухне пиццей и ворчать,
что такими темпами она скоро ни в одно платье не влезет. И что Никите придётся
сесть с ней на диету и гулять каждый вечер, потому что на спортзал у неё
времени нет. И слышать в ответ, что все калории они сожгут в постели, и ей
совершенно не о чем волноваться. И она верила.
Давно забытое чувство влюблённости накрыло с головой. Немного
греховное, которое следовало держать в тайне от всех, что, впрочем, Татьяна и
делала. Но именно эта таинственность будоражила кровь, заставляла душу петь, а
сердце замирать всякий раз, когда она видела Никиту. Косматый мальчишка, не
медвежонок, крепкий медведь. В такие моменты она воспринимала себя развратной
тигрицей, которая превращалась в ласковую кошечку, стоило ей только увидеть
предмет своего вожделения.
В этой эйфории Татьяна жила почти две недели. Они виделись
практически каждый день. Никита звонил, спрашивал, свободна ли она и приезжал.
Не с пустыми руками. Цветы, пицца, роллы, что-то вкусненькое к чаю. Когда для
неё так старался кто-то другой? О бывшем муже и вспоминать не хотелось, с
годами семейный быть разрушил всю романтику. Но даже сын часто вёл себя как
потребитель. Звонил и приезжал только когда ему было что-то нужно. И никогда
ничего не привозил просто так. Хотя, наверное, глупо было сравнивать сына и…
любовника.
От раздумий её отвлек телефон. И, как обычно, увидев на
дисплее имя звонившего, Татьяна улыбнулась.
- Привет, - Никита говорил по делу и без предисловий, и ей
это нравилось, - твоя машина готова. Есть несколько вариантов…
Окрылённая этой новостью, Таня вскочила с места, схватила
сумочку и проверила карманы, и только когда в одном из них отыскала ключи от
машины, выдохнула, перебив Никиту:
- Я сама приеду. Я так соскучилась по своей малышке.
- По малышке, значит? – ворчание в трубке смешило. – А по
мне? По мне ты не соскучилась?
- Соскучилась. Но я тебя вижу почти каждый день, а свою
крошку оставила в твоём салоне так давно.
- Я вызову тебе такси.
«Вызовет такси». Татьяна вздохнула, это значило, что он
хотел оплатить его сам. А это было неловко, неудобно и не в её правилах. После
развода точно.
