– Морис, – сказал Робер лейтенанту, – остаешься за меня. Если все пройдет нормально, я дам знать выстрелом из пушки. Надеюсь, в крюйт-камере у Шутера достаточно пороха. После этого снимайтесь с якоря и идите ко мне.
– Не сомневайтесь, все будет сделано в лучшем виде! – отрапортовал тот.
Капитан и Воронцов сошли в шлюпку. Матросы опустили весла в темную воду и гребли вдоль берега, стараясь держаться ближе к нему. Гребли долго. Час, два – точно никто сказать не мог, ибо от окружающего однообразия ощущение времени было потеряно. Наконец, за очередным изгибом показались огни, и сразу же в шлюпках различили очертание трехмачтового корабля.
– К берегу! – отдал распоряжение Сюркуф.
Матросы вытянули шлюпки на песок. Стоящий в кабельтовом шлюп был слабо освещен. Огни горели на корме и баке. От них по волне стлались призрачные дорожки. Капитан поднял подзорную трубу и всмотрелся в замерший в ночной мгле корабль.
– Вахта на баке, – сказал он через некоторое время.
– Что они там делают? – поинтересовался Семен.
– В кости режутся.
– Ну и порядочки, – протянул Воронцов.
– Им здесь ничто не угрожает, вот и расслабились, – Сюркуф обернулся к стоящей позади абордажной команде: – Действуем так: делимся на три группы, как условились ранее. Первыми идем мы с Семеном. Снимем вахту. За это время вы занимаете исходное положение вдоль бортов. По моей команде штурмуете шлюп, блокируете люки. С остальным определимся по ходу.
Сюркуф склонился над шлюпкой, пошарил рукой за бортом и вытащил оттуда обмотанный копрой якорь-кошку, ощупал его пальцами.
Обернулся к подошедшему боцману:
– Не подведет?
Тот молча взял кошку из рук капитана и резко ударил ею о борт шлюпки. Та, мягко спружинив, отскочила.
– Хорошая работа.
– Кто бы сомневался, – буркнул боцман.
Укрепив якорь-кошку на поясе, Робер положил ладонь на плечо друга:
– Готов? Трогаем.
Друзья, войдя в воду и стараясь производить как можно меньше шума, поплыли в сторону шлюпа.
Высокие борта шлюпа отвесно возвышались над темной водой. Над ними искрились звезды. На фоне звезд был виден выросший словно ниоткуда руслень и вздымающиеся кверху ванты. Далее угадывался планшир фальшборта.
Робер прижал для устойчивости руку к корпусу шлюпа, другой, раскрутив якорь-кошку, швырнул его в сторону талрепов. Бросок получился удачным – крючья кошки зацепились за вант-пунтас.
Сюркуф потянул трос. Убедившись, что тот надежно закреплен, уперся в борт и, перебирая руками, начал по нему взбираться. Держась за ванты, выпрямился, осторожно осмотрел палубу. Она была пустынной. Слабый желтоватый свет фонарей, установленных на баке и корме, едва освещал окружающее пространство. Глубокие тени лежали у бортов и мачт.
С бака доносился приглушенный разговор, изредка прерываемый восклицаниями. Двое вахтенных расположились за опрокинутым навзничь бочонком. Они по очереди трясли кружку с костяшками и, затаив дыхание, вываливали ее содержимое на импровизированный стол. С азартным любопытством рассматривали знаки на игральных кубиках и, шевеля губами, подсчитывали выпавшие очки.
Рядом стоял еще один матрос. Это был здоровенный детина, косая сажень в плечах. Привлеченный игрой, он покинул пост на корме и поэтому, чувствуя себя не в своей тарелке, время от времени бросал настороженный взгляд на корму.
– Трое, – прошептал Семен, поднявшись вслед за капитаном. – Что делать будем?
