Маркунин так задумался, что чуть не проехал указатель, куда следовало свернуть, чтобы попасть в хутор, утопавший летом в густой тополиной и садовой зелени, а сейчас над ним высились голые громады тополей, занавешенные сплошной небесной серостью. Вот, правда, в щелку ударил яркий луч, следом пропавшего солнца, как подали знак счастья. И он судорожно вздохнул…
После окончания кулинарного училища Марина работала поваром в экспедиции. С помощью хуторян Маркунин быстро нашёл её дом, но подъезжать не торопился, глядя на добротное подворье издали, не выходя из машины, чувствуя прилив тоски, а в голове толпились разноречивые мысли. И не за одну не мог ухватиться. Из металлических, выкрашенных в зелёный цвет ворот, никто не появлялся, на улице движения почти не было. Возле соседнего двора стояла большая многотонная фура. Маркунин так и не решился войти в дом и потихоньку поехал назад в неописуемом смятении. Он не хотел подвергать риску эту женщину. Ему казалось, что Лежек где-то затаился рядом.
Однако он не стал выезжать на трассу и поехал по грунтовой дороге. За хутором потянулись перелески и поля; по одному смутно зеленевшему сквозь бурьян озимой, цепью, как верблюжьи горбы, перекатывались курганы, которые давно были разграблены: конкретно – в прошлом веке. Маркунин нарочно остановился вблизи этих курганов, взяв складную лопатку и свой саквояж с ружьём; он пошагал к ближнему, самому высокому холмистому кургану. Он взошёл на него, поглядел по сторонам, приложив ладонь к глазам козырьком, как древний витязь, спустился вниз; собрал быстро ружьё, положил в бурьян сухостойный, став неторопливо копать. Маркунин провозился так с четверть часа, когда услышал вдали стук дверцы машины. Он взял ружьё и отошёл несколько от места, где копал, присев за кустом шиповника. Это поле несколько лет не засевалось, и по нему уже рос густой сорняк, среди которого, однако, кое-где зеленела озимка, и не везде рос бурьян. Он слушал осторожный хруст сухого бурьяна то там, то тут— вразнобой шагали несколько человек.
Лежек показался из-за кургана первый, за ним его дружки в кожаных куртках, державшие руки в карманах. В сером небе с карканьем пролетали вороны. Бандиты остановились возле вырытой им ямки, в которой торчала его лопата.
– Пошёл искать другую заначку, шкура? – процедил плечистый парень.
– Я здесь, Лежек! – крикнул вдруг он. – Что, никак не уймётесь, золота много хотите? Тогда ройте и может, на счастье найдёте? – он наставил на них двустволку многозарядную. – За что отца покалечили, он мешал вам?
– Маркуня, для себя могилку выкопал? Иди, продолжай. А то неглубокая… – бросил Лежек. – Твой батя экспроприатор и должен платить налоги, отказался. А ты скрываешь клад, тебе светит за это вышка, потому что ограбил древнее захоронение, а прах – это священное понятие, а ещё учёный, мудило! Верни все, не то башку свернём враз.
– Попробуй, сопля размазанная по губам, приблизиться, мозги вышибу точно! Батя твой не соскребёт всё. А за моего —тебе точно светит большой срок. Нашёлся искатель справедливости, между прочим, по-соседски так подло не поступают. Твой отец к тому же мой друг, не помнишь?..
– Да он же такой, как ты тюфяк. Скажи, нагрели руки на золоте те ублюдки, которых ты нанял тогда? Умно провернул… Нам не отдал, а им золото досталось, это не по-соседски, сосед? Ты висишь на волоске – надо делиться, а то сам загремишь в тюрягу, ворюга! А тут что копал? Вали к нам…
