Впрочем, понять своего воспитанника Ши Мин и не пытался. Зачем лезть в глубину, если подросток был всего лишь временно передан на воспитание? Его задачей было наладить ровные отношения, не ближе и не дальше, чем того требовала ситуация, но привязываться, считать нежданного ученика то ли сыном, то ли братом? Все это совершенно ни к чему.
Слишком близкие отношения – излишество для человека, которого всю жизнь носит как сорванный лист по ветру. Да и привязанность к особам правящего рода была бы неуместна. После каждой смены императора преданные и надежные часто первыми теряли головы.
Мало кому нужны чужие слуги.
Однако Ши Мин и сам никогда не признался бы, насколько изменило его появление ребенка. Необходимость заботиться кого угодно изменит, как и годы, проведенные бок о бок. Человек всегда остается человеком, он вынужден гнаться всю жизнь за призрачной мечтой обрести тепло, стать важным для кого-то, пусть и ненадолго.
Ребенок давно перерос Ши Мина на голову и вширь перерос, не разобрать сразу насколько: на его плече сидеть можно, и место еще останется; кривая улыбка, недобрый тяжелый взгляд, под которым невольно ощущаешь собственное бессилие, да небрежное равнодушие на самом донышке глаз. Императорский двор и не знает, как ему повезло, что этот слишком быстро выросший юноша до сих пор там не задерживался. Как воспитатель, Ши Мин со смирением принял собственный провал, так как ничего хорошего ученик от него не перенял, зато все плохие качества не только впитал, но и увеличил вдвое. Если Ши Мин с годами научился скрывать истинное отношение к людям, то ученик его переиграл, даже не вступая в соревнование, – отбросив все правила этикета, он невозмутимо презирал всех и каждого.
Только один человек имел значение и влияние на Юкая – старший брат. И вовсе не потому, что он император.
Преданность младшего потомка династии немного пугала. При виде брата настороженный волчонок мигом превращался в неуклюжую лохматую собаку с мягкими ушами. Светло-янтарные глаза загорались теплым светом, будто за темными зрачками запалили свечу. С детства окруженный только немногочисленными слугами, которым и дела не было до угрюмого ребенка, Юкай так и не выучился подпускать к себе кого-то, помимо Ду Цзыяна. Наблюдать за двумя братьями всегда было немного неловко, будто подсматриваешь в щель за чем-то личным, сокрытым глубоко.
Юкаю было всего пятнадцать, когда император сделал его главнокомандующим. Вытолкнул под настороженные взгляды тысяч глаз, словно бумажную куклу впереди шествия. Во время принесения клятвы у Ши Мина волоски на шее дыбом приподнимались от предчувствия беды и бессильной злости. Ему было девятнадцать во время получения титула, и он был слишком юн, непозволительно юн – не должен человек в девятнадцать командовать армией! – но Юкаю всего пятнадцать!..
Ши Мин занял место за левым плечом юноши, словно так и должно было быть. Младший отпрыск династии был провозглашен гением тактики, мужественным и самоотверженным, словно солнечный бог-покровитель Фэй Синь. Армией же продолжал управлять Ши Мин, надежно укрытый в густой тени ошарашенного таким поворотом юноши.
Последствия этого поступка было тяжело предугадать заранее. С одной стороны, юноша вышел из тени на свет, и теперь его знали не только как брата императора. Подобраться к нему под взглядами тысяч глаз было куда сложнее. С другой стороны – теперь о нем знали все.
