– Не сомневайся, – меня заставила улыбнуться рассказанная Хави увлекательная история.
– А как это вообще происходит? Ну, он просто пуфф, – Хави сделал жест руками, – и исчезает?
– Да пока не понятно, к реализации этого проекта они еще не приступили.
– Ну, тогда успехов. И передай Еве, что я буду ждать, когда ей Нобелевскую премию дадут, или какую там премию врачам дают…
– Обязательно, я уверен, она всего добьется, – искренне сказал я, вспомнив милое личико своей жены.
– Конечно, а ты помогай ей морально и не только. Она ведь твое счастье.
Я не мог сообразить, как ответить на это высказывание, отчего пару секунд стоял с открытым ртом, подбирая слова. Но в этот момент наш разговор прервал подъехавший к отделу автомобиль. Из него вальяжно и аккуратно вышли Майкл Фоснер вместе со своим адвокатом. Увидев нас, они не поздоровались, а лишь состроили гордое выражение лица и пошли в здание отдела. Адвокатом мужа убитой оказался Бадди Коллинз, скользкий тип. В последний раз я его видел в зале суда, когда рассматривалось дело Синди Моррис. Молодая девушка убила своего отца за то, что он ее воспитывал в максимальной строгости. Это моя формулировка. Официальная же – убийство по неосторожности. Бадди ей тогда скосил срок до минимума, хотя постороннему наблюдателю было понятно, что случилось на самом деле. Она в один день якобы не поладила с отцом, случайно подтолкнула его, а он упал головой на острый предмет. Нелепо звучит. Все знакомые утверждали, что отец к дочке хорошо относился, а в детстве давал ей мало свободы, потому что считал, что она не готова к взрослой жизни. Поэтому они часто ругались, а ее детская обида на отца все усиливалась и вскоре решила освободиться подстроенным под «случайный толчок» ударом острой сувенирной пирамидки из аметиста по голове.
– Видимо, настроены они серьезно, – сказал Хави, придерживая мне дверь в отдел.
Как обычно, испытав чувство неловкости от любезности Хави, я зашел внутрь. Проходя мимо своего стола, схватил блокнот с ручкой. Пока мы шли по коридору первого этажа я кивал своим коллегам в знак приветствия, Хави, напротив, улыбчиво протягивал всем руку. Поднявшись на второй этаж по лестнице с облезлыми перилами, мы прошли в комнату для допроса. Вопреки законам кинематографа, в ней не висело вдоль всей стены зеркало, по ту сторону от которого сидела бы группа, наблюдающая за процессом допроса. Это было обычное помещение со столом с фиксатором наручников и камерой на потолке без микрофона. Майкл вместе с адвокатом уже нас ждали внутри. Как только мы зашли, они резко прекратили свои перешептывания. Постукивания пальцев об стол выдавали нервное состояние Майкла.
– Мистер Фоснер, говорить буду я, прошу не встревать без необходимости в наш разговор, – сказал адвокат своему подопечному.
Майкл лишь молча кивнул.
– Хавьер, Марк, – обратился к нам Бадди, протягивая свою потную руку.
Я сел напротив наших гостей, Хави встал в метре от меня.
– Давайте начнем. – Положив блокнот на стол, я начал вырисовывать на нем сегодняшнюю дату. – Во время нашего разговора подозреваемый, – я специально сделал акцент на этом слове, чтобы попробовать выбить из равновесия Майкла, – упомянул про ссору, возникшую перед его отъездом в Японию. Расскажите о причинах ссоры.
После услышанного Майкл агрессивно посмотрел на меня, а Бадди сделал недовольное выражение лица. Уверен, он сделал мужу убитой выговор за то, что слишком много болтал во время нашего первого разговора.
