– Сейчас.
Она наклонила голову и каштановые волосы расползлись с плеч. Заслезил от воспаленного света в люстре стеклянный брильянт. В застывшем свечении зеркальной капли хрустнуло хрупкое хрустальное время. И полетели его секунды.
Тонкая прядь коснулась его щеки. Надежда опустила бокал, вдыхая в него грусть.
– У тебя будет долгая дорога, которая не кончится никогда. Но ты увидишь край счастья за горизонтом и будешь спешить к нему всю жизнь.
– А что там за горизонтом?
– За горизонтом – горизонт.
Она улыбнулась.
– Женское чувство сильнее логики – в этом логика женщины. Это не гаданье цыганки. А сейчас останься.
Она загасила назойливую лампу, отключив электричество…
Ночь промелькнула, как лёгкий утренний сон.
– Я провожу тебя.
– Не надо.
– Тогда скажи что-нибудь на прощанье.
– Прощай, Надеждинка.
На вокзале Андрей приобрел счастливый билет путешественника и зашел проститься с Кирой в краеведческий музей. Оазис истории пустовал. Распахнутые залы были наполнены тишиной.
Эксгумация прошлого необходима. Заглянув сюда, можно узнать, что пещерная революция продолжается. И мамонты, вымершие в допотопное время, еще тайно проживают здесь. Маскируясь под видом чучел. Это оттаявшие ледники высокогорья выпустили их. И они рыщут в поисках вольных пастбищ. И дикий снежный человек открывает на них сезон охоты, загоняя красными флажками в волчью яму. Идёт великая человеческая охота на зверообразных и человекоподобных.
Кира выдернула его из большой залы, проведя темным коридором в маленькую комнатку с коричневым дерматиновым диваном.
– Это что, кабинет свиданий?
Она молча закрыла двери на ключ. Океан бездонных глаз наполнялся откровением чувств.
Незрячий художник Изумруд создал свою дочь, как первую женщину – заготовку женской модели. В проницательных очах сияла его мудрость. Кира уже оторвалась от земли, но ещё не могла достигнуть неба. Которое, казалось, вот-вот, рядом, за горизонтом. И она парила девочкой, выпорхнувшей из замужества, не сумевшая превратить себя в мохнатую супружескую гусень.
Спутница-мечта странствующего рыцаря. Слепая богиня Оза.
– Я подарю тебе портрет Ра – спокойно произнесла она.
– А он пусть живет в моем подсознании, как ты.
Кира, как госпожа, отпускала Ра на волю из рабства. Она развернула картину, стоящую у портьеры. Очевидно, приготовленную для него. Призрак, как добрый Мефистофель, зыркнул с полотна зрачком.
– Тогда я его срежу с подрамника.
Лезвие вошло в мир бога, ломая его вездесущую действительность. Тело его обмякло, скукожилось, скручиваясь в рулон. Полоска света еще пробивалась к нему. Потом и она погасла, замуровывая призрака.
– Это не всё, – Кира протянула ему чистый запечатанный конверт.
– Это чтобы я писал письма?
– Скорее, продолжение романа в эпистолярном жанре. Это послание тебе с того света.
– Обратного адреса не вижу.
– До востребования.
Они обменялись приторными любезностями.
– Здесь, то что ты искал. Записи отца. Правда, немного. Но тебе хватит.
– Вот и всё.
Она поднесла своё лицо к нему, как свечу.
– Ты так и не набрался силы терпения. Жаль… Когда-нибудь поймёшь сам…
Глаза выдавили боль. Хрустнул в них ледяной хрусталик, и глубокая трещина побежала по нему. Незаметная для глаза паутинка. Но сердце разглядело её, как родинку на теле.
Резко, через голову она стянула шёлковую блузу, выпутываясь из нее косой. Белые бедра освободились от чёрной юбки, как от паранджи.
