Потомок Рода - страница 13

Воистину, это вечный диалог, разворачивающийся на фоне неумолимого течения эпох и изменчивых мировоззрений. Язычество – термин, хоть и не вполне мной любимый, – с его многоликим пантеоном богов, олицетворяющих первозданные силы природы, предлагало человеку интимную связь с окружающим миром, почти осязаемое единство. Ритуалы, словно нити, связывали смертных с небожителями, служили способом обеспечить благоденствие общины. Христианство же, явившееся на смену, с его монотеистическим учением, привнесло идею Единого Бога, всемогущего и милосердного, требующего не кровавых жертв, но любви и искреннего покаяния. Обе религии, словно две звезды на ночном небе, предлагали ответы на фундаментальные вопросы человеческого существования, но пути к этим ответам были столь различны, сколь различны лик луны и жар солнца. Язычество подчеркивало цикличность жизни, неразрывную связь человека и природы, в то время как христианство акцентировало внимание на линейности времени, на стремлении к вечному спасению души. Не мне судить, что правильнее, что ближе к истине. Отмечу лишь, что сам я по жизни привык решать вопросы с позиции силы, а не смирения, полагаясь на собственные решения.

– Поддержишь, Олег? Ты вот во что веришь? – поинтересовался Саблин, вопросительно глядя на меня.

– Я, Федор Палыч, человек двадцать первого века, и с верой у меня все просто: во что доказано наукой, что я могу увидеть, потрогать, попробовать, в то и верю. Ни боги славянские, ни Иисус мне на глаза не попадались, поэтому их существование представляется крайне сомнительным, – пожал я плечами.

– Атеист, значит, – резюмировал профессор, в его голосе послышалась легкая нотка разочарования.

– Олег – рациональный человек, который не верит сказкам, – вступился за меня Артем.

– Отнюдь, по мне сказки как раз ближе к реальности. Вполне могу представить среди нас, скажем, вампира. Если отбросить бессмертие, умение летать и обращение в себе подобных через укус, то картина получается не такой уж и фантастической. Читал, в шестидесятых годах один британский ученый, имени, к сожалению, не вспомню, опубликовал статью, в которой утверждал, что вампиризм – это генетическая болезнь, кажется, порфирия. Симптомы: бледная кожа, повышенная чувствительность к ультрафиолету. От солнечного света у бедняг на коже появляются язвы и волдыри. Представьте, что этот недуг, словно вирус, мутировал в новый, более агрессивный штамм. У порфирийных появилась жажда крови, как у диких зверей. Вполне реальный сценарий, не находите? Тем более, что люди в старину были суеверны и склонны к мистицизму. Встретили однажды такого несчастного и испугались, а дальше их воображение дорисовало крылья и клыки. Так и родились легенды о вампирах, – предположил я и пригубил вина, мысленно смакуя свою гипотезу.

– А девки с рыбьим хвостом бывают? – плотоядно ухмыльнулся Артем, не упуская возможности вернуться к любимой теме.

– Одни бабы у тебя на уме, – рассмеялся я. – Рыбьих хвостов у них, думаю, нет. А жабры могут быть. Допустим, где-то в дремучем лесу стоит маленькое поселение изгоев-отшельников на пять-десять семей. С миром не контактируют, женятся исключительно на своих. Со временем там такие мутанты будут рождаться, каких ни в одном ужастике не покажут. И с жабрами, и с хвостами.

– То есть ты утверждаешь, что кровопийцы, оборотни и русалки реальны, а Бог – нет? – уточнил Саблин, в его голосе сквозило недоумение.