Потомок Рода - страница 15

– Гораздо лучше, но в следующий раз не добавляй «и все такое» в конце. Рушит всю романтику, – наставительно заметила Мира.

– Но поцелуйчик хоть заслужил?

– Держи авансом…

Поцелуем дело не ограничилось. Спустя полчаса мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Мира накинула на плечи теплый плед, чтобы прикрыть наготу, и юркнула в тамбур. Вернулась с полулитровой бутылкой минералки, жадно припала к горлышку, прозрачные струйки потекли по ее обнаженной груди. Божественно. Утолив жажду, передала бутылку и снова прильнула ко мне. Я допил остатки воды и выдохнул.

– Фух, хорошо, – протянул я.

– Это опять мне комплимент? – вскинула брови Мира.

– Один мудрец когда-то изрек, что лучший комплимент для дамы – это секс с ней, – назидательно покачал я пальцем.

– Да ну? И как звали этого великого мыслителя? Конфуций? Омар Хайям?

– Какой-то Леха с онлайн-форума. На аватарке вроде в кожанке стоял на фоне вишневой «восьмерки» и жарил шашлык.

– Ооо, ну просто гуру по завоеванию женских сердец. Не помнишь, что за форум?

– Придется тебя расстроить – не помню. Это я видел еще до мобилизации, так что найти Леху тебе будет тяжело.

– А как там было? – спросила Мира осторожно.

– Тебе какую версию, политкорректную, «ура-патриотическую»? – подумав, задал я встречный вопрос.

– Мне – честную. Патриотические агитки и по телевизору можно послушать, – серьезно ответила она.

– По правде говоря, страшно. И часто – непонятно, для чего все это? В бою, в самой гуще, все просто: вот враг, вот свои, вот приказ командира – выполняй. А потом, когда отгремело, сидишь в окопе, затягиваешься сигаретой, и вопрос сверлит мозг: почему все так? Как мы дошли до того, что вгрызаемся друг другу в глотки? Кто это допустил? Парадоксально, но курил я только там. Вернулся – как отрезало, – поделился я, и добавил: – Впрочем, я примерно представлял, что меня ждет. Романтических грез не питал, иллюзий не строил.

– И все же, зачем пошел? Ты же вроде доброволец…

– Так выбора и не было. Это расплата за не самые мудрые решения, принятые в прошлом. По крайней мере, сейчас я так думаю. Тогда казалось, что служба – мое призвание. Ладно, чего уж там, прошлое не перепишешь. Главное – настоящее. И будущее, на которое я надеюсь. Не всем так повезло.

– Возвращаясь к будущему, что там с женитьбой, царевич? – Мира, как мне показалось, с облегчением сменила тему. – Девичью честь взял, кому я теперь такая нужна?

– У тебя такая фамилия замечательная – Ольская! Неужели тебе не жалко менять ее на какую-то Роднову? Твоя звучит красивее, благороднее, – отшутился я.

– Да ладно, Олег, я девочка взрослая и самодостаточная. Никого не собираюсь хомутать. Как там мужики любят говорить: что случилось в Вегасе, остается в Вегасе? Будем считать это маленьким фестивальным приключением, – Мира постаралась придать своему голосу максимум легкости. – Или…

– Или обменяемся номерами и после феста найдем новые приключения, – улыбнулся я.

– Заманчивый вариант, – согласилась она с хитрым прищуром.

***

Мирослава упорхнула в палатку к подругам еще до зари, оставив на моей подушке шелковый след – ленту, что заплетала в косу. Гениально. Не надо придумывать повод для новой встречи, и писать неловкую смс в духе: «Привет, как дела? Может пересечемся?». Теперь достаточно просто позвонить и сказать: «У меня твоя ленточка осталась, когда и где вернуть?». Впрочем, Миру я и сегодня увижу, отъезд с фестиваля в полдень. Мог бы отдать находку на рассвете. Но тогда она решит, что либо безразлична мне, либо я – непроходимый идиот. Нет уж, пусть ее украшение подождет своего часа. Девушка мне нравилась, динамить ее не собираюсь. Вот только в толк не возьму, почему она не осталась со мной до утра? Проснулась, едва солнце коснулось горизонта, чмокнула в щеку и упорхнула, словно бабочка. Что это – конспирация, боязнь пересудов подруг? Будто никто не заметил, как мы вместе ушли из лагеря, держась за руки. Да и сама она им все расскажет, запытают девки, расколют. Впрочем, это их женские штучки, а я лично всем доволен. Тем более, нежиться в объятиях красавицы до завтрака в мои планы все равно не входило. Закрыть фестиваль я решил в своем фирменном стиле – совершив нечто безумное, запоминающееся, а именно – нырнуть в реку с вершины Лепешки. Поэтому, едва полог палатки перестал колыхаться после ее ухода, я натянул плавки, нахлобучил сандалии и, закинув полотенце через плечо, побрел через сонный пляж к горе.