- Как и всегда! – слышала я голоса шушукающихся девушек, которые, видимо, тоже хотели посмотреть на своего кумира.
Так и пришла в трактир уставшая и разочарованная. Теперь он стал для меня далеким, огорчившим меня, рассеявшим романтические иллюзии. Но любопытство, женский порок, все же точил – хотелось все же увидеть его, посмотреть в глаза, понять этого человека, так сразу занявшего мой ум и мое сердце. Единственно на что рассчитывала, так это на рассказ Мары. Ведь сегодня должен состояться последний заключающий бал турнира.
- Может быть, он туда придет и покажется, – хмыкала я, – а Мара мне потом опишет его со всеми подробностями?
Отдохнув, умылась, переоделась и пошла на кухню, заниматься своими прямыми обязанностями. Сегодня в трактире будет большой наплыв гостей и даже обещали танцы.
Как и всегда кухня была полна возбужденных разговоров о турнире и последнем бое. Все восхищались мастерством Белого рыцаря, даже Грубель был весел и доволен. Как мне потом сказали, он все же поставил на него и выиграл. Я совсем загрустила:
– Это не мой мир! Это мир жестокости и страданий. Как здесь жить? Смогу ли я принять его, смогу ли вот также весело говорить о таких победах? – думала я и между тем работала, правда молча.
Видя мое необычное состояние, меня даже начали сторониться, не понимая, что случилось. Хотя задавали вначале вопросы о самочувствии, так как видели, как я упала в обморок, и как меня поднял Белый рыцарь и передал своему оруженосцу. Я ответила, что нормально:
- Видимо от самого боя. Переволновалась.
Но все женщины с любопытством смотрели и пытались выведать, что там было. Я сказала, что самого рыцаря не видела, а меня поднял на ноги его слуга и потом вывел к зрителям.
Конечно, мне не поверили, но отстали и не обращали внимания на молчание и хмурый вид. Я не только была расстроена исходом сражения, разочарованием кумира, но и тем, что со мной будет, когда вернется Тубель. Он, конечно, был извещен, что меня сделала хозяйка ученицей Грубеля, но его ранее отношение ко мне более чем презрительное, я помнила, и что ожидать уже завтра к вечеру, не знала.
Праздник закончился песнями, плясками и весельем. Было много работы, суеты и все откровенно устали, были издерганы и раздражительны. Я старалась исполнять свои обязанности и молча сносила замечания Грубеля и упреки Брызлы. А когда все закончилось, осталась чтобы помочь замесить опару на ночь. Я боялась остаться одна, боялась, что снова начну плакать. И так еле сдерживала слезы. Здесь было не только разочарование и усталость, здесь был настоящий нервный срыв, грозящий перерасти в депрессию.
- Ах, как мне сейчас нужна была Мара! Только ей я могла рассказать о своих чувствах, пожаловаться и даже поплакать. Но она появится только завтра и мне придется потерпеть, чтобы уж совсем не расклеиться перед всеми, и особенно перед Оксой.
Как только с тестом было покончено, я еще раз проверила печи, запас дров и воды, прогнала последнего мальчишку спать. Сторожа удалились еще ранее, прихватив своим собакам кости от свиной и бараньей туши, остатки которых сняли с вертелов в зале. Там еще домывали уборщицы столы и полы, но уже притушили масляные лампы, погасили лишние факелы во дворе. Трактир затихал после празднества.
Я прошла в свою комнату и присела на кровать, не раздеваясь. Потом, вздохнув, села к столу и взяла в руки перо, подвинула бумагу и начала писать рассказ о сегодняшнем дне. Именно там, я изложила свое состояние и отношение к сегодняшнему дню, с его взлетами и падениями. По окончании поняла, что настроение улучшилось, память как-то уже отстраненно воспринимала информацию обо всем, что пришлось пережить и на что реагировать. Спрятав свои записки, легла спать уже спокойной, подумав, что завтра все решится – или я буду на коне или меня, как тот Белый рыцарь, повергнут и уничтожат.
