Повелитель грёз - страница 6

***

В ту ночь, когда все снова собрались на поляне перед домом, он играл другую песню. Сам Зодчий молчал, закрыв глаза, но от плача его гитары разрывалось сердце. Над заколдованным лесом плыла чистая печаль – волна за волной она накрывала болью и безысходностью. Реальность дрожала, как летнее марево, будто слёзы застилали глаза ночи и стекали по её тёмному лицу. И чаща угрюмо молчала, не смея шевельнуть сучьями от порывов ветра. Лишь бабочек стало больше: они, будто чувствуя боль Повелителя снов, слетались к нему на ботинки, на плечи, на гриф гитары, на сухую траву у ног. Маленькие преданные друзья скорбели вместе с ним, разделяя его тоску.– Вишь, что творит, – склонился к уху Ольги Иваш. – Ты бы хоть взвеселила мужика. А то охота, думаешь, людям такие тоскливые сны-то глядеть?– Я тебе не клоун! – прошипела Ольга.Она растерялась. Меньше всего на свете она думала, что их ссора так его заденет. Да и всех людей тоже.«Зашибись. Теперь от меня зависит, какие сны он сыграет людям. Чудесно!»Она вдруг подумала о том, что на самом деле Зодчий грустит о том, чем именно она его так ранила: отсутствием друзей. Их и правда никогда не было.

***

По вечерам в тереме было холодно. Ольга спряталась в полутёмной библиотеке с чашкой горячего чая и одеялом. Здесь приятно пахло книгами - вкусный едва уловимый запах новых историй и переживаний витал между полками тёмного дерева. Книги, музыка и работа – три кита, которые вполне успешно помогали долгое время не свихнуться от акул бессонницы.Ольга уже присмотрела себе уютное мягкое кресло – у хорошо растопленного камина, облицованного серой плиткой, и принялась искать какую-нибудь книгу, чтобы скоротать время, как вдруг за спиной скрипнула входная дверь.Зодчий на пороге был хмур и решителен. Он кивнул ей, как старой знакомой, и уселся в кресло напротив того, что она присмотрела.– Ладно. Надо поговорить.Ольга молча смотрела на него с любопытством. Не верилось, что он пришёл о чём-то договариваться после вчерашнего разгрома в спальне.– Давай начистоту, – он сложил пальцы домиком и обрисовал её взглядом сверху вниз. – Вчера я тебя испытывал.«Видом своей полуголой тушки, ага», – подумала Ольга, но смолчала, чтобы не провоцировать на новую склоку.– Ты не слабее меня. Или как-то хитро увеличиваешь мою мощь, а поэтому… я могу тебе помочь спасти друзей. Если я буду вдвое сильней, Тёмному со мной не тягаться. Вчера он нарушил баланс сил, сунувшись на мою территорию раньше срока. Нарушил уговор.– В чём подвох? – насторожилась она. – Ты мне поможешь, но... что?– Выкуп. Что ты можешь предложить Тёмному?– А что он возьмёт?– Часть тебя. Чем ты готова пожертвовать?Ольга задумалась. По спине пробежал холодок. Терять что-то своё не хотелось.– Пусть возьмёт мои комплексы, страхи…– У него их с избытком. Он их делает.Она замолчала.– Ладно. Пока подумай. Время есть. Пока введу тебя в курс дела, – он достал с полки длинную трубку. – Первая богиня сна была женщиной. Её звали Дрёмой. Она ходила по сёлам ночью и пела колыбельные у детских кроваток, закрывала глаза всем уставшим, подтыкала одеяло. Дарила отдых.Ольга села в кресло, зачарованно слушая, как маленькая девочка и совсем забыв о горячем чае на столике. Несмотря на его краткие, отрывистые предложения, в голове рождались целые картины волшебной древности.– Тёмный в то время носил имя Чернобог. Он любил мучить людей в лихорадку, насылая жуткие видения, – продолжал Зодчий, раскуривая трубку. – Поначалу они с Дрёмой не враждовали, просто были по разные стороны одной профессии. Но когда Дрёма поняла, что Тёмный отнимает души людей и убивает спящих, она объявила ему войну.– Потому что это угрожало и ей, – предположила Ольга. – Сила Тёмного в страхе. Значит, сила Дрёмы была в спящих.– Точно, – кивнул Зодчий и крепко затянулся. – Чем больше своих сил она отдавала людям, тем больше получала от них в ответ. Война шла долго. На стороне Дрёмы были и Белобог, и Макошь. Вместе они одолели всех Полудниц и Мар, и когда победили сына Тёмного, Бессона, Тёмный взмолился о пощаде. Он остался совсем один. И тогда был заключён договор.– Раз в неделю он получал откуп. Подношение.– Он настаивал на человеческой жертве, мол, людей слишком много, от них не убудет. Но Дрёма сразу отказала. Так и появилась ритуальная пища. Сладкое приносит удовольствие. А Тёмного хлебом не корми – дай то, чего он сотворить не способен.Ольга потёрла виски. Вопросы роились в голове сотнями, и надо было задать сейчас самые важные.– Как Тёмного победила старушка?– Дрёма никогда не была старушкой, – покачал головой Зодчий. – Она была молодой и красивой. А на посиделках сводила влюблённые парочки. Дрёма дарила возможность целоваться... ну и всё остальное тоже... она опоила Тёмного дурман-травой и связала его одоленью.– Так. Ладно. Что за глаз у тебя на обруче? И на доме везде?– Возьми книгу. «Сборник сказаний и легенд Севера». Она в синей обложке. Вон там, на третьей полке.Ольга последовала его совету.– Страница сто девять. Сверху. Читай вслух.Она перелистала и нашла нужное место.– …божество взирает немигающим взглядом на истинную реальность, но если начнёт моргать и погружаться в сновидение, в грезу, то тем самым породит «иллюзию мира». Далее божество потеряет контроль над своим даром… потеряет главенствующее положение в мире и превратится… во второстепенное и сомнительное диво, а реальность, бытие, существование превратится в сущую маету…Ольга изумлённо посмотрела на Зодчего.– Неспящие потому и не спят, что не имеют права уснуть, – медленно проговорил он, выбивая трубку о каминную решётку. – Мир станет нереальным. Бессознательное поработит сознание. Представь на минуту, что мир лишился времени, логики и причинно-следственной связи. Все физические законы канут в небытие.Ольга сглотнула, представив на улицах родного города полный сюрреализм: людей с рыбьими головами, волосатоногих птиц на поводках, погасшее солнце в луже...– Мир сойдёт с ума…– Конечно. Я – граница сна и яви. И пока я есть, миру ничего не угрожает.– Поэтому ты не спишь…– Именно Неспящего и символизирует вечно открытое око... Но я передал часть своей силы тебе. И теперь ты такая же, как я. Проблема в том, что я не знаю, как лишить тебя этой силы. – Я что, застряла здесь навсегда? – испугалась Ольга.Не то, чтобы здесь было плохо, а дома распрекрасно, но… знать, что никогда больше не увидишь двор с аллейкой тополей и цветущих по весне яблонь у дома, не поешь свежую булку из местной пекарни, не поморозишься в снежном городке на Театральной площади среди ледяных статуй... и мама…Зодчий вздохнул так тяжело, будто нёс на своих плечах всю тяжесть судеб мира. Хотя, собственно, так оно и было.– Неужели тебе так плохо в моём доме?– Нет, но… – Ольгу затрясло. Голос задрожал. – Не совсем… Не так, чтобы…И тут она разревелась. Громко и некрасиво, размазывая слёзы и сопли по лицу. Напряжение последних дней прорвало затопленную плотину нервов и хлынуло через край горькими слезами. Ольга горько рыдала, понимая, что назад дороги нет, и страх остаться в капкане захлёстывал всё больше и больше.Она не сразу поняла, что её кто-то обнимает. А когда дошло, что она в кольце рук Зодчего, попыталась сердито дёрнуться, но не вышло: он только прижал к себе крепче. А потом его руки осторожно огладили спину, смывая ужас с души, погладили по голове.