– Так, значит, у тёмных сил есть помощники? И здесь, в Хальмате, тоже? Кто? Кто этот подлец, согрешивший против своих соседей?! – строго спросил Хуфтинг, в своём обвинении размахивая взад-вперёд дохлой крысой.
– Почём мне знать? – ответил Маберик, не опуская молотка.
– Но он помог злу, не зная об этом? – уточнила Айрин.
– Возможно. Однако он при этом показал удивительную способность.
– О чём вы? – вздыхая, спросил Рамольд.
– Взгляните-ка, сердце каждого рунического мешка, его суть – это магическая руна. Ни одна колдунья и ни один чёрный волшебник не могут подойти к ней близко, даже прикоснуться к ней – они просто сгорят, если попытаются. У обычного же человека эта руна, к сожалению, сгорает, когда её магия, скажем, нарушена. Потому тёмные силы нуждаются в помощнике. Так было в других деревнях, так было наверняка и здесь.
– Кто бы это ни был, пусть он готовится к худшему! – прогремел дядюшка.
– Здешний бедолага, во всяком случае, показал необычную способность, – повторил мастер, продолжая работать долотом. От круга уже почти ничего не осталось. – Он заменил разрушенную руну своей собственной. Конечно, она не действовала и по виду была не той, которая нужна, но начертали её хорошо. Кто бы ни нарисовал её на пергаменте, у него есть дар.
– Но кто это может быть? Кроме жреца, в деревне никто писать не умеет, – удивился мастер Рамольд.
– Аба Брон никогда не делал тайны из того, что он ни во что не ставит волшебное искусство рун, – медленно проговорил Хуфтинг.
– Да, ваш жрец немного глуповат, но не настолько туп, чтобы разрушать руну, – дружелюбно заметил Маберик.
– А я всё равно его допрошу!
– Как знаете, – пожал плечами Маберик и бросил Барену молоток и долото. – Первая часть работы сделана.
Айрин почувствовала: по деревне будто пронёсся свежий ветер, разогнал мглистый туман и привёл в порядок спутанные мысли.
– Это чужеземка! Это её слуга хозяйничал здесь, в хлеву! – прокричал кузнец.
– И она тайно исчезла, – добавил дядюшка.
– И едва она уехала, нагрянула болезнь, – вспомнил вахмистр.
– Как я погляжу, чары, которыми она ослепила деревню, уже слабеют. Остальное её колдовство тоже постепенно потеряет свою силу. Возможно, это обернётся последствиями, которые не всем понравятся, – прибавил он, загадочно улыбнувшись. Айрин не понимала, на что он намекал.
Лар поднялся, стряхивая с плаща солому.
– А теперь ступайте, мне нужно подготовить руну. Она снова защитит вас и уменьшит вред, причинённый колдуньей.
– Вы знаете эту гадину? – спросил Хуфтинг.
– Только имя и описание. Она приносит несчастье в долину, но я не знаю, по какой причине.
– Возможно, знает жрец, которого мне давно следовало бы допросить!
– У Абы тоже сдохли козы, Хуфтинг, – заметил кузнец.
– Это вообще ничего не значит! Может, их смерть – всего лишь маскировка! И я это выясню!
С этим словами вахмистр зашагал прочь.
– Она ночевала у вас, мастер Стаак?
– Да, и при этом хорошо платила, – мрачно ответил дядюшка.
– Конечно же, – мирно заметил мастер рун. – А теперь извините меня, следующая часть работы должна оставаться в тайне.
И выпроводил зрителей из хлева.
Айрин опомнилась лишь на улице.
– Теперь всё будет хорошо, – вздохнул кузнец.
– Но не для того, кто помог этой проклятой гадине, – бросил дядюшка. – Мы потеряли много скота, отец крестьянина Лама умер, остальные борются со смертью. Виновный заплатит за это! А тебе, Айрин Дочь Ворона, нечем заняться, что ты путаешься у мужиков под ногами? А с тобой что, Барен Сын Ворона? Нужно отвезти дохлую скотину из деревни и сжечь её.
