– Ваши коллеги из Инквизиции, – пожала плечами Хильда, не отрывая взгляда от окна.
Вот как. То есть к замалчиванию истории о Марке причастна Инквизиция? Очень интересно.
– Что было в той статье? – не отставала я.
– Я же говорю – глупости.
Хильда явно не хотела говорить со мной. Возможно, я не вызывала у нее доверия. Или она боялась Инквизиции. Я не знала. Но, ведомая интуицией, я сделала верный шаг:
– Он мне снится, – призналась я. – Марк. Я никогда его не видела, лишь веду его наследственное дело. Но он снится мне, и мы разговариваем.
Хильда посмотрела на меня заинтересованно:
– Что именно он говорит? – спросила она.
– Намекает, что жив.
Девушка улыбнулась, и ее лицо смягчилось:
– Да, это вполне в его стиле. Нагло и сумасшедше.
– У вас был роман? – осторожно стала расспрашивать Хильду я. Она покачала головой:
– Нет, никогда. Он вообще не заводил отношения – обжегся пару раз и стал очень осторожным, никого к себе не подпускал. Иногда говорил мне в шутку, что однажды отчается окончательно и женится на мне. Хотя бы для того, чтобы узнать, правда ли, будто хвост у хюльдры отваливается после замужества, – девушка грустно засмеялась. – Дурак… Ему казалось смешным, что я так серьезно относилась к браку.
– Вы его любили?
– Да, но только как друга… Когда-то давно он спас мне жизнь, и я обещала, что буду рядом и однажды отплачу ему тем же. И не смогла…
– Так что же все-таки случилось?
Хильда вздохнула:
– В ту ночь, ну… когда все случилось… мы разговаривали с ним по телефону. Он был у себя дома, в лаборатории, один. И у него было вполне обычное настроение. Мы договаривались о встрече, но в какой-то миг он прервался на полуслове и сказал куда-то в сторону «О, привет. Как ты здесь оказался?». А потом шорох и тишина в трубке. Я его звала, но звонок почти сразу сбросился, а когда я перезвонила – трубку уже никто не брал. Я, конечно, сразу поехала к нему, но дверь мне открыли сотрудники Инквизиции. И сообщили о смерти Марка.
– Внутрь, я так понимаю, вас не пустили?
– Нет, сказали, что у них следственные действия.
– А тело вы видели?
– Нет. Людей с его способностями… сами понимаете, их сразу кремируют. На похоронах была лишь урна с прахом.
Ну разумеется. Мертвый темный колдун вполне может переродиться в злобное нечто, поэтому правило об обязательной кремации придумано не просто так.
– Вы говорили Инквизиторам о вашем последнем разговоре?
Хильда грустно усмехнулась:
– Ну разумеется. Господин Старший Инквизитор сказал мне, что причина смерти – острая сердечная недостаточность, а последние слова… видимо, ему что-то могло привидеться в момент смерти. Следов посторонних в доме обнаружено не было.
– Вы в это верите?
– Мало ли во что я верю, – хюльдра передернула точеными плечами. – С Инквизицией я спорить определенно не стану.
Я согласно кивнула. Репутация у этих ребят такая, что даже я их побаиваюсь.
– Но все-таки, он когда-нибудь жаловался на сердце?
Хильда прямо посмотрела на меня:
– Вы знаете, сколько ему исполнилось лет?
– По документам или по факту?
– Значит, знаете, – удовлетворенно кивнула Хильда. – Как думаете, смог бы он дожить до своих лет, если бы имел проблемы с сердцем?
О-о, вот это интересно. Кажется, хюльдра и на этот счет немного осведомлена.
– Вы знаете, в чем была причина его долгожительства? – спросила я, стараясь не выдать голосом излишнего любопытства.
Хюльдра улыбнулась:
– Разумеется, нет – он никому не рассказывал. Однажды только вскользь бросил, что это проклятие, которое его однажды убьет. Видимо, так и произошло.
