– Как Вы находите Москву, Петер? – спросила Света.
– Очень изменилась, и Питер тоже. Я Ленинград хорошо знаю. Студентами часто приезжали в Таллин, Ленинград… как это сказать?
– Оттянуться и погудеть, так сейчас говорят, – назидательно произнес Боря.
– Да, наверное, потому что алкоголь, продукты, гостиница были очень дешевые. Сейчас наоборот, русские приезжают к нам.
– Как Вам наши новые бизнесмены? – улыбнулся Розанов.
– Сложное впечатление. Много энергии, подчеркнутой независимости… Но, немного неуместно. Сорят деньгами, иногда провокация, агрессия. По-моему, есть демонстративное поведение, и поэтому сложно.
– А здесь?
– Я был в Архангельске – молодежь симпатичная. В Москве, Питере много усталых хмурых лиц… Знаете, друзья, у нас замечательная русская беседа, в которой пропадает время, но мне, кажется, пора?
– Не волнуйтесь, Петер, я слежу, – сказала Света. – Полчаса еще спокойно можно посидеть.
– Петер, Света выпасает всех наших академиков и ихних гостей. Проводит банкеты и совещания, вывозит тела, грузит в самолеты. Незаменимый и испытанный сотрудник. Свет, ну что я такого сказал?!
* * *
– Алло, Дима, ну ты где?
– Ползу, Василь Васильевич, уже недалеко. Переехал пути у Халтуринской улицы.
– Ну, я стою на остановке троллейбуса, тут вывеска «Цветы» надо мной.
– Хорошо.
На Преображенке солнечно, ветрено, шумно. Семь с минутами, вечерний пик движения. Холодает. Ночью опять будет мороз. Ветер сильный, порывистый. Розанов повернулся, поднял воротник поношенного кожаного пальто. Перехватив кейс, натянул перчатки. Поправил кепку. Высокий, худощавый, выпрямленный, с благородным носом и лепным подбородком; глаза внимательные, быстрые – любопытная фигура в разночинной пестрой толпе.
Старенькая «девятка Жигулей» неопределенного цвета неожиданно выскочила из-за троллейбуса, посигналила. Розанов быстро прошел, уселся, хлопнув дверью. Дима сразу поехал, маневрируя, стал пробираться в левый ряд в потоке медленно двигающихся машин.
– Быстро ты добрался, – пристегиваясь, заметил Розанов. – Я уже настроился полчаса мерзнуть, – смотри, как забито все!
– Да ничего. Обычное плотное движение. Я сейчас на третьем кольце стоял, там авария.
– Ты был в институте?
– Не успел. У меня же ученики сегодня. Родители еще одни пришли с претензиями.
Дима поморщился, оглянулся на Розанова. Тот смотрел на него спокойно, доброжелательно.
– Парень у них загулял, не ходит. Спрашивают, нельзя ли будет получить обратно деньги, если он провалится на экзамене.
– Нельзя?
– Ну как! Мы же заключили осенью договор, где все прописано, – гарантий не даем, денег не возвращаем. Есть программа, ключевые темы, задачи последних экзаменов. Мы их прорабатываем, но нужно ходить. – Дима говорил медленно, складно и нараспев, понемногу оживлялся. – Странные люди, сначала со всем соглашаются, потом начинают выворачиваться… В прошлом году одни вообще суд затеяли – я Вам рассказывал.
– Ты, вроде, хотел прекращать репетиторство?
– Да, год решил еще поработать. Этим летом заканчиваю, точно. У нас с машинами дела разворачиваются: будем «спутники» устанавливать – уже просто нет времени.
– Ну, видишь ли, люди как люди. Думают одно, поступают по-другому. Преимущество ситуативной этики перед сознательными большими стратегиями. Ты, например, решил мне этот драндулет сосватать, хотя я тебя не просил. Тебе его хранить негде, а продать, наверное, жалко?
