Решили мы делать презентации этих личных фондов. Пригласить людей к себе. Дала нам администрация четыре лавки, чтобы людей рассадить. Глава района нам на свои личные средства купил три стола круглых. Мы у него еще шторы выпросили. Местный депутат дал денег на рамки для картин. Свои дал, не государственные. Потом уж сами насобирали старых венских стульев у южан. Вдвоем их и реставрировали вот этими женскими руками. Мы вообще всю мебель в салоне сами в порядок приводили – в свои обеденные перерывы и после работы. Из одного сельского дома культуры притащили пианино списанное. Они себе новое купили, а нам это отдали. Мы из него грязь всю вычистили, пригласили настройщика из Шуи. Теперь к нам на презентации приходят пианист и скрипач из детской школы искусств. Диван старинный из Хотимля привезли. Считай, дрова были, а не диван. Нам его один наш местный предприниматель помогал везти. Всю дорогу нас упрашивал выкинуть его. Я, говорит, вам новый, кожаный куплю, только выбросьте эту рухлядь. Не позорьтесь. Вон он какой теперь красавец стоит. Весь зеленым бархатом сияет.
Однажды проводили презентацию бывшего секретаря райкома КПСС. Приходили люди, которые с ним работали. До самой ночи вспоминали жизнь.
Мы ведь не только фонды представляем. К нам приходят и поэты. У нас такие поэты – Рубальская с ними рядом не стояла! Их книжки печатает издательский дом Николаевых. Он у семьи Николаевых и правда дом. Деревенский. Они в нем и живут, и стихи печатают. Николаев сам раньше заведовал типографией в Фурманове, а как вышел на пенсию, стал вместе с женой стихи местных поэтов печатать. Можно сказать, для удовольствия. Техника у них там никакая. Компьютер да принтер самый простой. Сами наберут, напечатают и сами сошьют. Бумагу им поэты приносят. У николаевских изданий даже и надпечатано, что они не для продажи. Семья у Николаевых многодетная. На жизнь он зарабатывает печником, а жена– соцработником. Изданием стихов не заработаешь даже на полку, на которую можно зубы положить.
Взять, к примеру, меня. Я многодетная мать. Средств у меня ни столько, ни полстолька, ни даже четверть столька, но если бы я была богатой, то построила бы дом творчества. Нам как воздух нужна картинная галерея. У нас столько художников и поэтов…
Фабрика Балиных стоит на берегу озера Вазаль, огромная и пустая, точно брошенный и запущенный храм, из которого ушли навсегда прихожане. Привидений здесь нет – это ведь фабрика, а не средневековый замок. Говорят, что по ночам, если изо всех сил прислушаться к гулкой и пыльной тишине, можно услышать тихое согласное жужжание десятков тысяч веретен, которые когда-то… Но это, конечно, не каждую ночь. Только в полнолуние.
…Приехала к нам в седьмом или восьмом году корреспондентка из «Известий». Все она плохое вынюхивала. Разруху ей подавай. Видно заказ такой был – на разруху. С чего уж она взяла, что у нас на клумбах картошка растет, – ума не приложу. Все пытала меня – где эти клумбы. Ух, как я разозлилась! Решила я ей Южу показать. В Народный дом ее повела и в музей театра. Подходим мы к Народному дому, а возле него клумба с желтыми цветочками. Корреспондентша на нее глазом так и косит. Не вытерпела и спрашивает у меня:
– Скажите честно – это у вас не картошка растет?
Я ей говорю:
– Да вы хоть раз в жизни видели, как картошка-то цветет? У нее цветы белые! У синеглазки – синие. Далась вам эта картошка!
