Я помолчал, собираясь с мыслями.
– Я только оказал господину Накадзиме продиктованную дружеским состраданием помощь, почтенный третий помощник генерального инспектора. У него не оказалось другого друга, способного на это.
– Сэппуку должностного лица без санкции руководства – серьезное преступление, – проговорил он. – Тут вы целиком во власти княжеского совета.
– Это так, господин третий помощник.
– Чем продиктованы ваши необычные передвижения по замку Какэгава в тот день?
Шпионы. Кругом шпионы. И этот господин тоже из таких, просто не прячет свою сущность. Он очень много уже знает. Он может узнать еще больше из самой моей невинной фразы…
Нужно быть очень осторожным.
– Я искал успокоения. Я очень давно не делал ничего подобного и испытывал неуверенность в своих способностях.
– Вам удалось освежить свою память?
Это определенно ловушка. Скажу «да», и он спросит, кто еще был соучастником…
– Все были очень вежливы со мной. Здесь нет никого с подходящим опытом. Все слишком молоды.
– Это так, – внезапно согласился он.
Развернулся и ушел, не глядя на мой поклон ему вслед.
Фонарь остался около решетки. Никто не пришел его забрать.
К утру фонарь догорел и погас.
Сказ о том, что, лишившись важного, ты не лишаешься главного!
Я хорошо помню тот день, когда впервые увидел, как убивают человека.
Он явился со стороны заката рано утром, одинокий и утомленный. Прошел по единственной улице нашего селения, уставший и запыленный. Два меча были у него за поясом. В столь ранний час ему никто не встретился и некому было его остановить.
– Эй, хозяйка, – обратился он через забор к моей матери, что как раз вышла из дома. – Найдется чего выпить? А заодно и пожрать?
Мать подала ему воды, а потом рисовый колобок на деревянной тарелке.
Он вошел в наш двор, усевшись на деревянный чурбак у забора, начал жадно глотать рис.
– О! – сказал пришлый, увидев мою сестру, что вышла забрать у него чашку. – А это еще кто? Ты уже взрослая?
Мать моя, катавшая в этот момент для него в ладонях второй колобок в доме у очага, перевела на меня взгляд и тихо произнесла:
– Беги к своему деду, передай, что к нам ронин забрел. Пусть поспешат.
Мне тогда и десяти лет не было, ронин не обратил на меня внимания.
Я тихо поднялся и вышел через задние двери, через задний двор, выбрался на заросшую тропинку и, пробираясь вдоль плетеного забора, слышал, как ронин развязно говорит моей сестре:
– А что, красавица, может, угостишь меня чем-то еще?
Я поспешил.
Очень скоро мы вернулись. Я, мой дед и его постоянный гость Мацуда Хирото, высокий, не старый еще седой человек с коротким мечом в старинных красных ножнах за поясом.
– А вы еще кто? – недовольно произнес ронин, проглатывая остатки второго колобка и откладывая тарелку на чурбак.
Он поднялся, не спеша поправил пояс, мечи за поясом, зорко озирая нас всех. Он не боялся. У него за поясом было больше оружия, чем у всех нас, вместе взятых.
– Вам чего, старички?
– Как тебя зовут? – произнес мой дед.
Ронин назвался.
– Что ты делаешь здесь? – негромко спросил мой дед.
– Я воевал вместе с твоим сыном, – неласково отозвался ронин. – Мы вместе участвовали в осаде Осаки.
– Вот как, – отозвался мой дед. – С которым сыном?
Ронин, усмехаясь, обвел нас черным взглядом и бросил в ответ:
– Которого здесь нет. Со старшим.
– Под чьим знаменем вы сражались? – ровно спросил мой дед.
