– Идем, – отрывисто бросил он мне, коротким кивком ответив на низкий почтительный поклон моих сестры и матери. Даже чаю не выпил.
Он был очень нами недоволен.
Он был сильно выше меня, коренаст и сед, мой дед. Резок в движениях и суждениях. Дед никогда меня не выделял из прочих детей, я даже не знал, что он помнит, как меня зовут, до того дня.
Позже мать рассказала мне, что некоторое время мой дед даже предполагал передать мне свое место во владении, но в конце концов очевидный недостаток воспитания и не менее очевидный телесный недостаток заставили его в обход старшинства завещать место младшему брату моего отца, сына которого, того самого лучшего ученика, я избил вчера.
В то время я не оценил этого в той мере, которая, видимо, ожидалась. Урока из этого я не вынес, моей новорожденной самоуверенности ничто не могло положить предела.
Тогда ничто не могло положить мне предела.
Но таким человеком стал Мацуда Хирото, невзрачный отшельник и потрясающе ловкий убийца, обитавший в последние годы после исчезновения заблудшего ронина в бамбуковой роще, к которому и отвел меня дед в то раннее зимнее утро.
Я знал, что он живет здесь. Я иногда таскал сюда ему еду.
Короткий меч в старинных красных ножнах был, как и прежде, у него за поясом.
– Вот он, – бросил мой дед, представив меня седому, но еще не слишком старому человеку в изношенной, но когда-то приличной одежде, сидевшему на ступенях маленького святилища, укрытого в бамбуке, в котором он и обитал по холодному времени.
Мацуда Хирото окинул меня бесцветным, холодным, как наступившая зима, взором и произнес:
– Миямото Мусаси убил первого примерно в этом же возрасте.
– Если его предоставить самому себе, он тоже кого-то убьет, – сварливо отозвался мой дед.
– Н-да, – задумчиво отозвался Мацуда Хирото. – Времена-то переменились. Искусство убить человека уже не самое важное в жизни?
– Что там теперь тот Мусаси делает? – спросил мой дед. – В горах сидит, медитирует? Книжки пишет. Займись им, Мацуда, ему нужна твердая рука, а наш школьный учитель не таков.
Мацуда окинул меня холодным взглядом и произнес:
– Да. Прежде чем учить этих юных убийц в наши времена, нужно уметь убивать. Или эти юные головорезы убьют тебя сами. Если учитель не в состоянии уничтожить ученика, чему доброму и светлому он сможет его научить?
– Мальчишка криворукий, – сварливо отозвался мой дед. – Ничего доверить нельзя, совсем пропащий, если не переучится. Можешь хоть дрова на нем возить.
– М-м, – протянул Мацуда Хирото. – Заманчиво…
И дед ушел, оставив меня с ним один на один.
Мы обменялись с Мацуда Хирото быстрыми взглядами. Я поклонился ему.
Так Мацуда Хирото стал моим учителем.
* * *
Дальнейшая моя жизнь оказалась не самой легкой.
Мацуда Хирото гонял меня, как вьючную скотину, и осаживал, как дикую собаку, и дрова пришлось потаскать из зимнего лесу, и лед рубить в зимней горной речке, чтобы добраться до воды.
Кормился он теперь от нашего очага. Дома я благодаря его непрерывным поручениям не бывал.
Прежде всего он принялся ставить мне правую руку. Он заставлял меня язвительным словом все делать только правой: воду таскать, есть палочками, махать его коротким мечом, держать кисть и сопли вытирать, только что по земле на ней не ходить, хотя, думаю, могло дойти и до этого.
Когда язвительные речи перестали помогать, он просто привязал мою левую руку к поясу и отправил меня так рубить дрова. Первым делом я едва не отрубил себе пальцы на ноге.
