Повесть Января - страница 20

В конце концов я чуть не снес себе половину лица об дверной деревянный косяк.

Намочил полотенце, приложил его к голове и, распихивая ногами ворохи платьев, поплёлся к окну. Тётка из соседнего дома выколачивала половики.

В дверь позвонили.

Это пришла она.

– Я насилу тебя отыскала. Неплохо устроился. Что с тобой? – Она отняла полотенце от моего синяка, идеальное ее лицо исказилось гримасой сочувствия. – Кто тебя так?

– Никто, это я сам, об косяк, только что. – Я тряс головой, пожимал плечами, и едва не плакал от радости, – Я тут ловил тебя, а ты убегала. Совсем чокнулся, – сказал я и завернул воображаемый болт пальцем в висок.

Она оглядела ворохи платьев и улыбнулась:

– Вижу, не забывал! А с головой будь пожалуйста осторожней. Возможно, что у тебя там ещё сотрясение есть.

– Заходи! – вдруг опомнился я. – Чего мы здесь встали?

– Спасибо.

– И разъясни мне вопрос, – я закрыл дверь на замок, – у меня в голове каша такая. Представляешь, мне приснилось, что мы с тобой летим куда-то на громадном летающим корабле, а там твой дядя как будто и пингвин какой-то – бред полнейший! Или – нет… А телеграмма? Я только что её видел… Что-то опять не склеивается ничего. Мне с какого места приснилось – с вокзала или, может быть, раньше?

– С самого рождения всё тебе приснилось, а не с вокзала.

– Ты это серьезно?

– Конечно шучу! Но некоторые полагают, что жизнь – это сон.

Лиса бродила по квартире, пиная босыми ногами ворохи платьев:

– Да, выглядит всё очень натурально. Но только… это не твой дом. То есть, не тот, в котором мы с тобой жили.

Я опустился в кресло: голова закружилась. Видимо, без сотрясения, на самом деле, не обошлось.

– Когда ты шагнул на чужой трап, не сделав его своим, он тебя не удержал. А ты упал на крышу автомобиля. Скорее всего, звуконепроницаемого, потому в нем ничего и не услышали, хотя звук был, словно ударили в большой барабан… я думала, ты убился.

По дороге на этом самом месте ты, видимо, свалился, а очнувшись, начал ваять свой дом и вид из окна. Ты бы видел, как это выглядит со стороны! Высоко над землей, на крученом стволе, как на дереве, висит кубическая конструкция с фрагментом лестницы, а напротив расположилась плоская декорация двора. – Лиса посмотрела в окно. – Все эти дома имеют только ту стену, которую ты видишь отсюда, но с этой точки выглядят убедительно. Столько подробностей! Чувствуется глаз художника. С такими талантами тут можно хорошо устроится.

– Где – тут? – переспросил я.

– Правильнее было бы сказать «в Тут». Но так повелось, что мы опускаем предлог «в», и говорим просто: «приехать Тут», «жить Тут», но «уехать» уже «из Тут». Ты скоро привыкнешь.

– А как же эти люди? – Я ткнул пальцем в окно. – Я всех их знаю, это мои соседи.

– Это не люди, это театр теней, они бесплотные – одна только видимость.

– А косяк был довольно плотный, – заметил я, ощупывая синяк.

– Да, – сказала Лиса. – Сила воображения иногда поражает воображающего. Осторожней надо…

– Ты сейчас сострила, что ли?

– Нет, я серьезно. Синяк настоящий. А косяк ты сделал сам. Вот и думай!

– Ты совсем меня уж запутала.

– Не волнуйся! Распутаешься потом…

Я засмеялся.

И так, поздравьте меня с благополучным прибытием в Тут. Вернее, с прибытием Тут. У меня всё хорошо, если не учитывать сотрясение мозга, синяк на пол-лица и то, что бесплотная тётка колотит по половику, точно заведённая.

– Хватит! – выкрикнул я, и тётка лопнула, как мыльный пузырь.