Чего нельзя было отрицать в иезуитах, начиная с того момента, когда в церквушке на Монмартре первые члены тайного общества дали обеты бедности и целомудрия, отречения всех последующих поколений от своих богатых родительских домов, от собственного богатства. И на всём своём дальнейшем пути никто не гнушался никакой бедности и даже нищеты.
Но всегда считалось, что душа иезуита – потёмки. Однако со времён царя Петра душа иного русского чиновника, поставленного на служение Отечеству, бывала сродни душе иезуита…
У патера Гандри были налажены связи, но русские иезуиты из всех основ и навыков брали только идеологию подчинения генералу ордена, они не выполняли и десятой доли положенного устава, потому что оставались в самой большой степени радетелями великого государства российского, призывая самого Господа упрочить это радение. В этом все русские, даже становясь иезуитами, были неисправимы.
Из ставки царского наместника на Кавказе патер имел нужные сведения, он получал разведданные об успехах в разведке золота, составлял свою карту, включая туда и собственные изыскания. Он тщательно изучал сведения о всех золотоносных месторождениях Грузии и на всех берегах больших и малых рек и озёр Северного Кавказа, даже то место, которое кабардинцы, чтобы укрыть от алчных искателей золота, плотно засадили по берегам плакучими ивами, было отмечено на его карте.
Обер гитен фор валтер – вся эта словесная пышность, оставшаяся от Петра Великого, целиком относилась к Фоллендорфу и означала всего лишь ранг губернского секретаря.
Ему-то много позднее и было поручено разузнать, где и как добывал золото священник Римско-католической церкви, ибо донесение об этом итальянце, грабившем будущие владения России, за которые шла война, дошло до генеральной ставки царского наместника Кавказа в Тифлисе, но, как водилось, запоздалое.
Иезуит был неуловим, хотя его искали и военная разведка и тайная полиция, повсеместно разослав описание разыскиваемого патера: человек высокого роста, тёмные волосы, нос с горбиной, похож на уроженца Италии.
Иезуит бесследно исчез…
А то, что потом разведывалось по части золота на левой стороне Терека в трёх верстах от города до его впадения в реку Малку и на всём пространстве, как в речном песке, так и в береговых отливах по правую сторону этих рек, то обнаруживалось очень мелкое золото, во ста пудах совсем неутешительная осьмая золотника.
Других рек, впадающих с правой стороны Терека, Фолен-дер не исследовал, как и самого Терека, начиная от Владикавказской крепости.
Фолендера сбил с толку приток подземных вод, выбивавшийся на волю, и он ограничил пространство поисков вдоль Терека только от Моздока до Малки.
При этом чиновник чувствовал полную беспомощность без горного специалиста. Он отсылал одно за другим донесения в Казённую Экспедицию господину Главноуправляющему Грузией барону Розену, доказывая, как необходим ему грамотный горный инженер. Не дождавшись ответа, он напоминал об обещании послать горного инженера для точного исследования реки Терек императорскому министру финансов.
Но просьбы оставались невыполненными, чиновничья машина безмолвствовала!
Не исполнялись таким же образом и распоряжения низшим казачьим чинам князя Эрнстова, Наказного Атамана Казачьего войска – доносить о всяких ценных находках на вверенной ему территории. Из древней земли извлекались порой очень важные находки, они бывали или золотыми, или, по мнению исследователей, стоили дороже золота.
