– Ну, поскольку в холодильнике свободное место отсутствует, я оставил её на хранение в чулане, в кастрюле с крышкой, – объяснял Максим. – Прихожу сейчас, открываю кастрюлю, а карасей там нет.
– Нашёл куда положить, в чулан, – усмехнулась хозяйка. – Рыбу у тебя крысы стащили.
– Крысы?
– Конечно.
– Что ж, значит, будем без ухи.
– Вот даёт! Рыбу в чулан положить. Додумался же!
– Клавдия Ивановна, скажите, как Ваша фамилия?
– Тебе зачем? – недоверчиво спросила баба Клава.
– Так, просто интересно.
– Осипова я.
– Осипов Иван Васильевич кем Вам приходится?
– Это муж мой. Умер он. А что такое? Почему спрашивашь-то?
– Видите ли, в чулане документы нашёл: договор на покупку дома и другие бумаги.
В подтверждение своих слов Максим вынес из комнаты только что изученные документы.
– Вот, держите.
– Откудова у тебя эти бумаги?
– Говорю же, в чулане нашёл.
– Как это в чулане? – удивилась хозяйка. – Они у меня хранились в тумбочке под замком. Кроме Наташки-то про них никто и не знат.
– На полке в чулане под кастрюлей…
– Под какой ещё кастрюлей? – не унималась баба Клава.
– Клавдия Ивановна, неужели Вы думаете, что я их у Вас из тумбочки вытащил?
– А как по другому-то?
– Зачем мне это нужно? – оправдывался Максим.
– Откудав я знаю, зачем!
– Ещё раз говорю, эти бумаги были в чулане.
Макс взял чашки с горячим чаем и прошёл к себе в комнату, где его с нетерпением ждала Марина.
– Что там, Макс? – спросила девушка, слышавшая обрывки разговора, доносившиеся из кухни.
– Представляешь, хозяйка думает, что эти документы я у неё из тумбочки вытащил.
– Хм.
– Больно мне надо по её тумбочкам лазить, – обиженно посетовал студент. – Вообще мог бы ничего ей не говорить.
Потом Максим вернулся на кухню за сахарницей. Баба Клава так и стояла там с бумагами, переданными ей.
– Значит, ты говоришь, не брал их из тумбочки? – опять спросила она.
– Клавдия Ивановна, я человек воспитанный, никогда бы не позволил себе взять чужое без разрешения. Если бы Вы сказали мне, что это не Ваши документы, я бы отнёс их обратно в чулан и положил туда же, где они лежали.
– Ну, ладно, спрошу тогда у Натальи, может, она их брала.
– Чтобы понять, что это за бумаги, я их прочёл, и у меня возник вопрос.
– Вопрос? Опять вопрос?
– Просто интересно. Послушайте, покупали Вы дом бревенчатый.
– Ну?
– А сейчас дом шлакоблочный. Как это понять?
– Как понять, – усмехнулась баба Клава. – Тот-то деревянный дом сгорел в 68 году.
– Сгорел? – удивился Макс.
– Да. Тогда и причину не могли выяснить. Полыхнул – и всё. Нынешний дом уже после пожара подымали, раствор мешали, блоки заливали, всё на своем горбу вытаскали. Муж-то мой тогда и надорвался, заболел потом.
– Теперь понятно. Клавдия Ивановна, пойдёмте к нам, чаю попьём, Вы нам ещё что-нибудь расскажете.
– Нет, пойду к себе. Пейте без меня.
****
– Марин, послушай, как бы то ни было, но я уверен, что вступил во взаимодействие с неким параллельным пространством, – говорил Макс, когда они остались одни.
– Со стороны это больше походит на игру твоего воображения, – усмехнулась Марина.
– Зря ты смеёшься. Сначала призрак пугал и кидался посудой, а в последнее время он мне записки пишет.
– Записки?
– Как бы тогда я узнал, что его зовут Фрол?
– Не знаю.
– Вот смотри.
Максим протянул подруге листок, который утром оставил на столе.
– Сначала была записка, написанная им, в которой домовой требовал, чтобы я ушёл из этого дома. Тогда я попросил его не выгонять меня, поскольку идти-то некуда. Ещё предложил ему написать, как его имя. На этом листе есть надпись: «
