Позже стало известно, что самолёт запаздывал на полтора часа по техническим причинам. Пассажиры узнали об этом после регистрации, находясь в транзитной зоне. Многие возмущались. Какой-то «смутьян» устроил пьяную потасовку. После вмешательства наряда милиции все успокоились.
Наконец была объявлена посадка. А через некоторое время Николай сидел в салоне самолёта, рассматривая замусоленные журналы, которые лежали в кармашке кресла. Рядом на соседнем месте расположился молодой мужчина азиатской внешности. Себе на колени он положил небольшой чемоданчик, придавив его сверху обеими руками. Заметно было, что сосед немного нервничал. Мужчина заговорил первым, через полчаса после взлёта, когда традиционно разносили напитки:
– Вы будете что-нибудь?
– Можно просто воды? – попросил Николай.
– Вот, держите, – сказал он, подавая стаканчик.
После этого мой попутчик продолжил беседу:
– Вы из Хабаровска или Екатеринбурга?
– Из Екатеринбурга.
– Я, Ринат.
– Николай.
– Из командировки возвращаетесь?
– Да.
– И я тоже.
– Ринат, чем Вы занимаетесь?
– Самолётостроением.
– Надо же, как интересно!
– Завод, где происходит сборка – в Комсомольске-на-Амуре, а детали и узлы самолёта разрабатывают в разных КБ и НПО по всей России и за рубежом. В Екатеринбурге мы производим начинку для блока управления. Вот в этом чемоданчике электронные платы, можно сказать, все секреты нашей страны.
– О! Ничего себе! – удивился Николай.
– Да, представьте себе. При испытании одна из поставленных плат дала сбой, мы её поменяли.
– А что, Ринат, другого способа для перевозки секретов страны нет?
– Есть, наверно. Но так получается дешевле.
– Надо же, не знал, – продолжал удивляться Николай. – И много самолётов делают? Сколько получается за год?
– Немного, Коля, немного. Хотелось бы больше, как когда-то в Советском Союзе, но финансирование слабое, госзаказа нет. В основном экспериментальные образцы производим. Кадры хорошие уходят из отрасли. Жалко.
– Да уж.
– А работа интересная. Сейчас наше предприятие совместно с корпорацией «Сухой» разрабатывает самолёт нового поколения. Просто настоящий прорыв в авиации! Но из-за плохого финансирования продвигаемся медленно.
– Жаль, конечно.
– Вот, вот. По-другому и не скажешь, – вздохнул Ринат.
– Знаете, Ринат, я сначала подумал, что Вы из Казахстана, – сказал Николай, решив перевести разговор на другую тему.
– Что, глаза узкие? – усмехнулся Ринат.
– Ну…
– Правда Ваша. Отец мой военный, родом из Казани, и был направлен служить в Казахстан, под Семипалатинск. Там встретил мою маму, она казашка. Это уж потом мы переехали на Урал.
– Семипалатинск? Там же был полигон, где испытывали ядерное оружие!
– Да, так и есть, – подтвердил Ринат. – За годы своей службы отец много радиации «понахватал». На мне это тоже отразилось. Вот, присмотритесь на моё лицо. Что-то замечаете?
Николай посмотрел на Рината, но ничего не заметил.
– Объясняю. У меня на лице совсем не растёт щетина. Видите, кожа гладкая, только чуть-чуть усы редкие. Видите?
– Теперь вижу. Это из-за радиации?
– Думаю, да. Но переживать не стоит, сие не смертельно. Зато бритва не нужна.
Николай улыбнулся, приняв это за шутку.
– Ладно! Коля, Вы меня извините, но я хочу музыку послушать, – сказал Ринат и вытащил плеер с наушниками.
На этом их разговор завершился. Конечно, Николаю было интересно расспросить Рината о полигоне в Семипалатинске. Кроме того, он ещё желал задать вопрос – в каком ВУЗе надо обучаться, чтобы попасть работать в самолётостроение. Но навязываться не хотелось. Каждый из собеседников занялся своим делом: Ринат слушал музыку, а Коля стал вновь вспоминать прошлые годы.
