– Опять кудахчешь, старая! Хочет профессором, нехай будет профессором. А ты цыц!
Свадьбу играли глубокой осенью, после празднования тридцатой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Хотя сказать, что свадьбу играли, было бы неправильно. Василий Трофимович потребовал не устраивать «пира во время чумы». И правда, народ еще оставался полуголодным, продовольственные карточки обещали скоро отменить, но пока никаких указов не было. Поэтому студенческую группу собрали у Поспеловых дома, а родители отправились в обкомовскую столовую, где был накрыт небогатый стол – котлеты с картофельным пюре, привезенные Шинкаренками сало и домашняя колбаса. Выпили за прочный семейный союз молодых, попили чайку, поговорили.
У молодежи стол был примерно таким же, только вместо водки портвейн да к чаю подали печенье с маслом.
Александр Андреевич Луганцев вошел в купе седьмого вагона поезда «Уфа – Адлер», две бабушки посмотрели на него скромно-печальным взглядом, он все понял.
– Здравствуйте дамы! – приветливо произнес профессор и улыбнулся. – Какую из верхних полок прикажете занять?
Седовласые женщины выдохнули, не ожидая такого быстрого разрешения их «сложного вопроса»:
– Ту, которая по правую руку от вас. Спасибо вам, молодой человек, вы очень внимательны!
Александр Андреевич застелил постель, аккуратно повесил пиджак и отправился было в туалет переодеваться, но не менее внимательные чем он бабушки встали с мест:
– Что вы! Что вы! Вы переодевайтесь здесь, мы в коридоре подождем.
Они тут же вышли, прикрыв дверь купе.
Сорокатрехлетний хорошо физически развитый хирург одним махом взлетел на верхнюю полку, положил голову на подушку, облаченную в слегка сыроватую наволочку, и закрыл глаза.
Поезд тронулся, бабульки вернулись в купе, увидели, что сосед дремлет, и заговорили шепотом, который не был слышен из-за постукивания колес на стыках и скрежета металла на поворотах. Луганцев не спал, он думал. Это был редкий случай, когда он спокойно мог подумать о своей судьбе, которая привела его к сложным служебным и семейным перипетиям, а он первое время не обращал внимания, как ему казалось, на бытовые мелочи, продолжал работать, работать и работать. Работа для Александра всегда стояла на первом месте и никак не иначе, он жил ради работы, он наслаждался работой. Так Луганцева приучили родители. В его обязанности, как и двух братьев и сестры, всегда входили дела по дому, в огороде, помощь на сенокосе и уборке урожая, подмога престарелым соседям. Мама часто брала Сашу с собой убирать в фельдшерском пункте их большого села недалеко от Вятки. Мальчик сначала шарахался от окровавленных простыней и бинтов, но потом понял, что фельдшер лечит, а иногда без крови вылечить нельзя. Любопытный малец с интересом рассматривал блестящие медицинские инструменты, они отражали свет, играли бликами, он видел в них что-то таинственно-завораживающее, волшебное, предвещающее добро и счастье.
Однажды Сашу застали в тот момент, когда он подглядывал в окно кабинета, где фельдшер принимал больных. Парнишка пытался объяснить родителям, что он хотел увидеть, как и чем медик лечит пациентов, но его не поняли и наказали. После земской школы отрока отдали в гимназию, он окончил ее с отличием, однако учиться дальше не пошел, умер отец, Александр остался в семье за старшего. Но как только подросли младшие братья, поступил на медицинский факультет Казанского университета.
