В области грудной хирургии все складывалось не гладко, шли-то не проторенной дорогой. Опыт других клиник СССР был не лучше, если не хуже. Профессор окончательно пришел к выводу, что обезболивание при подобных операциях должно быть более солидным, очень необходима профилактика послеоперационных инфекций в плевральной полости и не только это.
Луганцев собрался по осени поехать в Москву, посоветоваться с коллегами, но тем, кто ищет, всегда везет или, как говорят, на ловца и зверь бежит.
В конце июля Александр Андреевич получил телеграмму от профессора Вишневского: «Путешествую по Волге. В Сталинграде буду в пятницу, в восемь утра. Надеюсь на встречу».
Теплоход подошел к центральной набережной точно по расписанию, Луганцев заметил Александра Александровича сразу, ну как не заметить красивого стройного генерала, да еще при полном параде. Друзья обнялись и отправились к «Победе» встречающего.
– Китель снимай, Сан Саныч. Солнышко у нас яркое, порой беспощадное, как бы теплового удара не случилось.
– Да и то правда. В официальные инстанции, думаю, заходить не будем.
– Заходить не к кому. Ректор института в отпуске. Руководство обкома в полном составе по районам разъехалось, уборочная в самом разгаре, необходимо народ подбодрить. Так что, друг любезный, я тебе и начальник, и хозяин, и собутыльник.
– Надеюсь, клинику свою покажешь?
– Все готово. Сейчас заедем ко мне домой, позавтракаем, затем в клинику. Теплоход твой, в котором часу отправляется дальше?
– В двадцать ноль-ноль.
– Тогда все без спешки успеем.
У Галины как у гостеприимной хозяйки стол был уже накрыт, на столе было все, главное, овощи и фрукты: сталинградские сахарные помидоры, малосольные огурчики, яблоки, абрикосы, ягоды.
Коллеги решили с утра не выпивать, во-первых, не привыкли, во-вторых, к девяти было уже жарко.
Вишневский обратил внимание на живот хозяйки.
– Ребенка ждете!? Это хорошо. Похоже, сын у тебя будет Александр Андреевич.
– Да хотелось бы. Ты же продолжаешь дело отца, и мне наследника хочется.
– Хочется, значит сбудется. Ты же у нас упрямый, у тебя все сбывается, как задумал.
После завтрака профессора приехали на территорию больницы. Вишневский сразу определил, где находится хирургический корпус, ибо увидел возводимую пристройку с большим и нехарактерными для тех времен окнами.
– Новую операционную строишь?
– Ну и глаз у тебя, Сан Саныч!
– Не хуже твоего, брат.
В клинике московский гость ничего особенного не увидел. Здание было старое, дореволюционное, палаты на двадцать коек, правда, некоторые из них разумный хозяин разделил пополам, послеоперационные сделал отдельно.
– Послеоперационные палаты надо бы сделать еще меньше, – посоветовал гость.
– Конечно, надо. Скоро будут, это же один из факторов профилактики послеоперационных осложнений. Меньше народа – больше кислорода, а значит, и микробов меньше, – рассмеялся Луганцев. – Пошли, покажу пристройку.
Вишневский увидел шесть палат на одну-две койки, но больше всего его поразили четыре операционных зала с огромными окнами, на два хирургических стола каждый.
– Молодец ты, Александр Андреевич! Молодец! Другого и не ожидал. Вот так бы все у нас в стране работали.
Затем Луганцев похвалился хирургическим инструментом, подаренным женой Черчилля, посетившей разрушенный город сразу после войны. Другим ничем похвалиться было нельзя, разве что молодым талантливым коллективом. Перед ведущим хирургом страны предстали ребята-красавцы, как на подбор, аккуратно одетые, чисто выбритые, с блестящими умными глазами.
