– Даша, Дашенька, ну не ругайся, не надо. Не буду больше, вот истинный крест – не буду.
Но водку отец почитал больше истинного креста.
В десять лет Серафима научилась грести веслами и бить белку из мелкашки. Отец часто и охотно брал ее с собой и всем говорил, что научит Серафиму лупить своего мужика, чтобы самой битой не остаться.
Но только научить ее чему-нибудь он так и не успел: повел котиковых бойцов к Командорам и больше не вернулся. А через год странно и нелепо погибла мать: пекла хлеб и угорела в собственной избе. Тогда-то и забрала ее в Покровку дальняя материна родственница.
Серафима смерть родителей переживала тяжело, долго болела и почему-то ненавидела людей. Не отдавая отчета, она винила их в своем несчастье и больше всех – дальнюю родственницу, бабку Матрену. И долго потом стыдилась Серафима, как только вспоминала ее доброе, широкое и морщинистое лицо.
Однако годы и молодость взяли свое – боль отступила, горечь прошла, и осталась только память о великой доброте людской, той доброте, которая ничему не обязывает и не обременяет, а просто существует на земле, как существуют воздух и вода. И эта память исподволь научила ее и самой быть доброй, щедрой на привет к людям, отзывчивой на их доброту. Так-то в миру все и ведется: ты к людям с шилом – и они рылом, ты с пирогом – и они – лицом.
А уже пришли новые времена, и новые песни пелись над Амуром. Были они задорные, вызывающие. Человек, он как малость оклемался, в себя пришел, и рад-радехонек, что есть он на земле, и сама земля есть, и воздух над нею чист, и птицы певучи, да солнце ласково. А схлынет первая радость, человек уже и задумался, засомневался и смысл для себя какой-то в жизни ищет, и сам себя в этой жизни познать хочет. Любопытное существо. Талантливое и печальное. Печаль – она от леса, о той поры, когда жёг человек первый костер посередке земли и со страхом смотрел на деревья, туго и впервые размышляя: а не вернуться ли туда опять? Может быть, и вернулся бы, да уже хвост отпал, цепляться за ветки нечем, вот он, человек, и ударился в таланты: что не шаг – выдумка. Так вот до наших дней и дошел. Одна беда, талантливость человеческая разно проявляться стала, а не случись этого, с чего бы человеку печалиться…
Серафима улыбалась жизни, как могут улыбаться ей только очень добрые и очень молодые люди. Семнадцати лет она поехала строить Комсомольск, потому что многие тогда потянулись из села на большие новостройки, и она не могла оставаться в стороне. Жизнь в молодом городе была бурной и интересной. Днем она штукатурила дома, а вечерами ходила на курсы медицинских сестер. Ей нравился труд сам по себе, нравилось ощущение усталости, сознание силы своей и возможности быть полезной тому обществу, среди которого она выросла и воспиталась.
Когда тихо и достойно скончалась бабка Матрена, завершив свой многолетний путь по земле, Серафима уже знала, что этого не избежать и жить вечно невозможно. А следом шла новая мысль – кто-то же должен на земле заменить бабку Матрену, иначе земля очень скоро может опустеть. И поэтому она вернулась в село, получила специальность штукатура-маляра и удостоверение младшей медицинской сестры.
Матвей никогда не был ей дорог так, как может быть дорог самый близкий человек. Но он был отцом ее дочери, и она старательно и упрямо пыталась делить свою любовь поровну. Впрочем, очень скоро она поняла всю беспредельность того пространства, которое отделяет притворство от правды. Нельзя, невозможно любить землю и не ненавидеть зло. Самое странное тут в том, что не ты идешь к земле, а она сама стремится к тебе, со всем своим простором, певучестью и теплом.
