Повестка в монастырь - страница 25

– Господи, помилуй!

Отец Никон откашлялся и уже окрепшим голосом произнес:

– Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию!

– Господи, помилуй!

Несмотря на растерянность, нужно было идти в алтарь. Начавшуюся литургию нельзя было прерывать, как невозможно остановить на полном ходу набравший скорость поезд.

Машинально, словно в автоматическом режиме они продолжали совершать все необходимое.

Но скоро растерянность ушла. Хор знал свое дело, вступал именно тогда, когда нужно, без малейшего следа фальши, и служба потекла, словно сама собой.

Никогда монахи не присутствовали на такой литургии. Как стихия она шла гладко и ровно, заполняя все уголки храма.

Ее не надо было вести. Ей не надо было только мешать. Она спускалась с небес сама, проникая в этот материальный мир незримым светом.

Душа у монахов наполнилась несказанным чувством, и все дальнейшие действия они делали как во сне, наблюдая за происходящим со стороны.

Время исчезло. Оно остановилось, превратившись в одну большую и великую радость.

А когда запели Херувимскую, само небо приблизилось на землю. Хотелось воскликнуть: «Не уходи, мгновение! Ты прекрасно!»

… Звуки из церкви постепенно распространялись по округе.

А в деревне многие уже были на своих огородах. У всех посажена картошка, и нужно до жары обобрать колорадских жуков. В это лето их развелось неисчислимое множество.

Но звуки песнопений из церкви слышались все громче, заставляя отложить в сторону садовый инвентарь.

– Хорошо монахи поют! – Сказал кто-то из соседей. – И голоса подобраны – один к одному!

– Наверное, семинаристов привезли. Был как-то в городе, заходил в церковь: молодцы, ребята!

– Сходить, посмотреть, что-ли?

– Можно! В качестве перекура.

И люди потянулись к церкви.

Сначала один, потом другой. Скоро их становилось все больше, словно невидимый волшебник заманивал их на своей дудочке.

Заходя в полумрак церкви, люди озирались в поисках хора, но перед ними было только два монаха, которые в алтаре служили службу.

«Наверное, магнитофон где-то, – решили все. – И динамики куда-то вывели».

Но из церкви не выходить не спешили. Житейские обязанности постепенно вылетали из головы, уступая место для других мыслей.

Председатель поселкового совета, возвращаясь из района, с недоумением обнаружил в деревне полное отсутствие трудоспособного населения.

Пожал плечами: «Куда все подевались?».

Потом его привлекли звуки церковного хора, доносившиеся из раскрытых дверей храма.

Осторожно он подошел поближе и робко присоединился к стоящим людям.

– Что, митрополит приехал? – Спросил шепотом.

На него зашикали.

Председатель замолчал.

Голоса хора звучали откуда-то сверху. Заполняли все пространство церкви особым содержанием и полнотой. Раньше, даже если и приходилось бывать в церкви, он никогда не прислушивался к смыслу песнопений. Слова казались непонятными, церковными и неестественными. А сейчас все оказывалось простым. В жизни ведь нет ничего сложного и заумного. Не надо придумывать ее смысл. Незачем философствовать. Следует просто выбросить лишнее. Тогда и станет доступной истина.

Мысли потекли спокойно и тихо. Почему-то вспомнилась армия, служба. Годы, проведенные в далеких гарнизонах, семейная жизнь. Раньше, бессонными ночами он часто думал, правильно ли прожил свои годы, зачем произошло то или иное событие, что было, если бы он сделал так, а не иначе, жалел об неиспользованных возможностях. С кем-то ругался, что-то доказывал. А сейчас все уложилось на свои места и стало понятно, что каждое прошедшее событие, каждый день его жизни был неслучайным. Все совершалось в определенный срок и совершалось именно таким образом, как нужно.