– А если и так? – с вызовом спросил я.
– Это вряд ли, ведь ты его едва знаешь, – спокойно заметил мужчина. – А то, что видишь сейчас, внушает тебе ложные представления. Иногда вещи совсем не те, какими кажутся.
– Все же он в чем-то провинился. Неужели это настолько ужасно, что потребовалось за ним отправлять этих головорезов? – я нервно дернул руками, правда, в этот раз без какой-либо попытки высвободиться, непроизвольно начиная мириться с вариантом, при котором, от оков настырной хватки меня спасет что угодно, только не я сам.
– Я бы не сказал, что он провинился, – незнакомец замер, мирно сложив руки на рукоятке трости. – Просто он кое-что должен, мне. Видишь ли, он знал изначально условие, и не выполнил его. А слово свое мужчина должен держать, даже если ошибся в своих силах. Как раз это я пытаюсь объяснить Стасу. А он пытается скрыться от своего долга. За свои слова и поступки нужно отвечать, либо за них ответит кто-то другой, вот только чести тебе это не прибавит. Кому-то выпадет платить все равно, и с этим придется жить.
– И сколько он должен тебе? – я выплюнул кровь, набравшуюся в рот. – Я могу оплатить долг, если это не деньги, потому что у меня их нет.
– Хм, предлагаешь плату за него, а предложить в сущности-то и нечего.
– Я сказал, что у меня нет денег, но тебя видно они не сильно и волнуют, – сказал я это вполне утвердительно, ведь образ спокойного и властного незнакомца сложился в моей голове весьма однозначный. Словно почувствовав это человек с тростью хитро улыбнулся:
– Верно, они меня никогда не интересовали. Мало удовольствия в том, что так легко получить.
Я устало вздохнул, и в мои мысли проникло странное ощущение какого-то бессилия: «Зачем я ввязался во все это? Выпустить пар? Помочь парню? В моих ли это силах, и нужна ли ему вообще моя помощь. Может, я спасаю не его, а себя?».
– Отпустите его уже, наконец! – произнес незнакомец. Он молча остановился в паре шагов, продолжая въедливо изучать каждую мою эмоцию, и даже когда я оказался свободен от телесных пут, продолжил стоять неподвижно, будто совершенно уверенный в том, что юный защитник Стаса не представляет для него никакой угрозы.
– Почему ты все еще здесь? – спросил я, потирая затекшие плечи.
– Загадка. Человека всегда подводит любопытство. Ты слишком правильный чтобы быть настоящим, и слишком странный, чтобы быть нормальным. Люблю наблюдать за такими чудиками как ты. Что тут поделаешь.
– Я странный не больше твоего! – заявил я оскорбленно.
– Ну, тогда нам точно нужно прекратить общаться, чтобы не усугубить своих безумств. И на будущее, – незнакомец развернулся, собираясь уходить. – Не вставай между братьями, это может плохо кончиться для тебя.
Я опешил. Они братья? Ну, конечно, только сейчас ко мне пришло запоздалое осознание того, как эти двое похожи, как похожи их необычные мраморные лица и огромные черные глаза.
Мое занемевшее неподвижное тело стояло посреди дороги в совершеннейшем одиночестве. В этот день по каким-то, непонятным причинам, улица была пустынной. Вокруг не оказалось свидетелей ни драки, ни странного разговора, между мной и незнакомцем, отчего все происходящее отдавало нереальностью. И от этого неприятно было ощутить в себе даже крошечную искру безумия, но куда неприятнее было поверить во весь происходивший только что диалог.
Я еще долго смотрел в след удаляющемуся прочь человеку с тростью и двум его охранникам, но в какой-то момент я отвел взгляд от исчезающей за поворотом процессии и побрел в совершенно противоположном направлении.
