Я не стал рыскать в поисках хозяина заведения, полагая, что за этим дело не станет, тем более таится, от кого бы то ни было, я не собирался.
Улюлюканье толпы возвестило о начале битвы, которая вот-вот должна была разразиться на песочной арене.
– Уважаемая публика… – Начал объявлять представление невысокий мужчина, облаченный в красную тунику чуть ниже колен, голову которого покрывал венок из зеленых листьев.
Непроизвольно я засмотрелся на оратора, но вдруг передо мной мелькнула чья-то фигура. В мгновение она пропала, но я явственно ощутил, что силуэт знаком мне. Копна рыжих волос, женственная мягкость в движении, и слабый, едва уловимый аромат духов, который, тем не менее, не испарился вслед за своей хозяйкой, а задержался настойчивой манящей аурой возле меня. Чутье не обманывало, я знал его и раньше. И вдохнув легкую цветочную феерию, я ощутил неистовую эйфорию. Будто не дававшая мне долгое время покоя суета, отодвинулась на второй план, став безразличным наваждением.
– Уходи отсюда, – тихо шепнул мне на ухо женский голос. – Уходи пока не поздно.
Наслаждение, коему я не успел всецело предаться, тут же испарилось. Я обернулся. Но за моей спиной уже никого не было, кроме обезумившей от происходящего на арене толпы, которой я со своими проблемами был совершенно безразличен, впрочем, как и она мне.
Я развернулся обратно к арене, уставившись на нее невидящим взглядом. Мне захотелось уйти прочь, но я пересилил себя, убеждая внутри, что зашел уже слишком далеко и бегство не исправит того водоворота, в который добровольно шагнул. Да и запах духов все еще не рассеялся.
***
Он стоял на возвышении, высоком мостике почти над самой ареной. Затаившись, мужчина пристально наблюдал за событиями, явно носившими характер постановочной работы артистов и профессиональных каскадеров, и это слишком ему претило, ну или как минимум навевало скуку. Я не видел его лица, но, кажется, ощущал иронию всем нутром.
Белоснежный пиджак, неизменная трость как верный спутник при каждом шаге и все также зачесанные назад густые черные волосы. Почти ничего не изменилось в образе властного и пресыщенного жизнью человека с нашей последней с ним встречи, но я и не старался найти в нем иную грань. Казалось, я уже в первую минуту нашего знакомства прочитал его, и вряд ли что-то еще могло удивить или озадачить, и, если бы не мой портрет в конверте, переданный им, я бы и не придал большой значимости сходящему с ума от скуки богачу.
Заметив его, я больше не обращал внимания на разворачивающееся действие по центру арены. Довольно дорогое и эффектное зрелище не способно было привлечь к себе также сильно как этот странный человек, которого хоть и не силился углубить в своем сознании, но, которого на всякий случай решил не терять из виду.
Вырвавшись из крепких объятий взволнованной толпы, я направился к платформе, ведомый силуэтом, затаившимся на самом ее краю. Я неуклюже взбежал по ступенькам, и замер, налетев, словно волна на камень – на жесткий и пронзительный взгляд. Что-то останавливало в нем и притягивало одновременно.
– Правда, скучное зрелище? – спросил мужчина, простирая расслабленную ладонь над густо освещенной ареной.
Внизу, кажется, происходила кульминация сурового поединка двух аутентичных персонажей, прямиком сошедших со страниц старинных фолиантов, описывающих гладиаторские бои в древнем Риме.
