Юн Джон выплёвывала слова, как ядовитая змея, но она вовсе не выглядела сердитой, а скорее виновато. Мару понял. Она была школьницей и ещё не умела скрывать свои настоящие мысли, это было нормально.
Мару замолчал и кивнул им.
– Пожалуйста, покажите, что мои опасения были необоснованными.
– С радостью.
Глаза одиннадцати членов клуба загорелись. Мару начал пьесу, сказав: «Начинает играть звук телевизора».
Пьеса была испорчена с самого начала. Ученик, который должен был войти первым, пришёл позже, потому что не думал о том, где он стоит. Его игра выглядела очень неловко.
Мару сразу заметил, как лица всех за пределами сцены напряглись.
Прошёл месяц. Небольшой срок, но за это время клуб когда-то успел полностью освоить пьесу.
Пьеса продолжалась до самого конца, как настоящая репетиция. Гын Сок завершил свой монолог, и…
«Снова начинает играть звук телевизора».
Мару поднял голову. Члены клуба встревоженно смотрели друг на друга. Они все выглядели так, будто только что съели что-то отвратительное.
– Идеально. Могу с уверенностью сказать, что вы выиграете на чемпионате.
Раз уж начал, стоит идти до конца. Мару оставил свой сценарий на стуле и вернулся к месту с закусками. Он взял один из пакетов и начал есть.
– Возвращайтесь. Вам явно не нужны репетиции. Юн Джон была права, вы сейчас на пике своих умений.
Может, это слишком? Мару мысленно вздрогнул, но это было не важно. Он убедился, что клуб не станет местом неформальных посиделок за чаем. Теперь всё зависело от них – вернуться к привычным репетициям или…
«Просто сдаться».
В актовом зале стояла тишина, за исключением хруста закусок Мару время от времени.
– Фух.
6 утра. Мару оделся и вышел в гостиную. Все ещё спали, поэтому он старался быть как можно тише.
– Лето есть лето.
Солнце уже поднималось, несмотря на ранний час. Мару глубоко вдохнул, ожидая свежего утреннего воздуха, но даже он не был прохладным. Сейчас август. Прошло две недели с начала летних каникул. Мару потряс руками и ногами, думая о том, как быстро летит время.
Его отец первым поздоровался с ним после пробежки по парку неподалёку.
– Ты бегал?
– Да. На улице жарковато.
– Конечно, середина лета. Мама ещё спит, так что постарайся потише.
– Хорошо. Удачи на работе.
– Спасибо. Работай усердно.
– Да, сэр.
Попрощавшись с отцом, Мару выпил стакан воды. Когда он закончил пить, его внимание привлекла семейная фотография. На фото его улыбающийся отец держал на руках двоих маленьких детей. На голове у него тогда не было ни единого седого волоса. Мару оглянулся. Всего минуту назад он видел на голове у отца кучу седых волос.
«Он стареет… Надеюсь, с ним ничего не случится».
Было бы неплохо знать, что произойдёт с его семьёй, но, к сожалению, это он помнил довольно смутно. Единственное, что он помнил, это развод сестры.
«Наверное, спасение жизни человека сильно меняет будущее».
Любые воспоминания, которые могли бы позволить ему сильно повлиять на общество, исчезли. Как и воспоминания о его семье. Будто бог хотел установить равную ценность жизни человека и денежного потока.
«Какой добрый бог».
Было бы неплохо, если бы этот бог немного потрудился и сделал более справедливое общество. По крайней мере, тогда бы меньше хороших людей сдавались.
Размышляя об этом, Мару вышел из душа. Пора было остановиться. Особенно когда он начал размышлять о том, зачем существует бог.
Бог займётся своим делом, а Мару займётся своим. Он не в том положении, чтобы беспокоиться о жизни всемогущего.
