Пой со мной - страница 4

– Тебя подкосит мнение каких-то капризных стариков? – Даниэль с интересом смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Казалось, ему мои переживания были совсем не близки, но не смотря на это, он пытался подбодрить. Женя, Женя, вот какой должна быть группа поддержки!

Вопрос про капризных стариков заставил меня задуматься и сделать небольшую паузу. Почему мне так важно, что они скажут? Я продолжила рассуждать вслух.

– Я близко к сердцу принимаю любую критику. Ничего не могу с этим поделать. Со стороны же виднее, и вдруг я правда не так хорошо пою, как мне кажется. Эти старики, как ты говоришь, не просто так здесь сидят, они давно в этой сфере крутятся.

– Знаешь, что мне помогает в таких случаях? – мой собеседник подтянул к себе одну ногу и сложил руки на колено. Кольца снова привлекли моё внимание. На мгновение меня заворожило, как они отражают свет, но потом я подняла глаза в вопросительном ожидании полезного совета. Даниэль проследил за моим взглядом и кашлянул, пытаясь скрыть очередную улыбку. Мне показалось, или не одна я смущалась?

– Представь, что все эти важные люди сидят перед тобой в одних трусах.

Я прыснула от смеха, а Даниэль продолжал с хулиганской ноткой в голосе.

– Причем, чем больше чел выпендривается, чем строже говорит, тем смешнее должны быть трусы. С уточками нарисованными или широкие такие, знаешь? Семейники, – он заметно радовался тому, как развеселил меня в разгар упаднических мыслей.

– Боюсь, что тогда я ни слова от них не услышу и не пойму, – призналась я.

– Это как раз и есть нужный эффект, – сказал парень, подмигивая. – Слушай только те слова, которые тебя вдохновляют и только от тех, кого ты уважаешь. А на остальных забей! Поверь, не с каждой стороны виднее, что лучше для другого.

Простая истина была как будто из другой реальности, с которой я никогда раньше не пересекалась. Мне хотелось вот так просидеть с ним хоть до вечера, слушая этот магический голос. Но я увидела Женю, лавирующую по коридору с парой сендвичей и колой. Стало жаль, что момент уединения посреди толпы должен разрушиться. Я постаралась как можно изящнее встать и отлепиться от стены, прикрывая телефоном голую поясницу, и помахала подруге. Думала, как буду их представлять друг другу, но вдруг услышала громкое объявление: “Морозова! На сцену!”

Небольшая сцена и скромный пустой зрительный зал. В центре был лишь один длинный стол, за которым сидели вершители судеб. Я сразу узнала троих из них. Двое были завсегдатаи новогодних Голубых огоньков, чьи песни моя мама знала наизусть. Третий – продюсер Влад Малиновский, к которому мечтали попасть под крыло и начинающие, и уже известные исполнители. Все его песни становились хитами, а подопечные – звездами.

Микрофон, непонятным образом оказавшийся у меня в руке, стал скользить и качаться. Собственное дыхание я слышала как в акваланге. Малиновский осмотрел всю меня, словно товар на прилавке и сказал с недовольным видом:

– Ну, и как вас зовут? Расскажете нам или поиграем в молчанку?

Остальные хищно посмеялись, переглядываясь между собой. Я решила, что была-не была и представила их всех в смешных ярких труселях. Стальные тиски на горле ослабли и, теперь уже улыбаясь от души, я ответила на вопросы. “Да, я блогер, заканчиваю одиннадцатый класс, играю на гитаре. Да, моя холодная фамилия не подходит к солнечной внешности, все это говорят.” Выслушав не самые оригинальные комментарии, я приготовилась петь. Единственное, что вселяло уверенность в этом кошмаре наяву, так это осознание, что точно не забуду слова.