– Давным давно, когда в небе ещё плавало две луны, людей было мало, не то, что нынче. Они кочевали по бескрайним равнинам и лесам, и жили в землянках, пещерах и шалашах. Одно небольшое племя долго шло на север, преследуя огромные стада зубров. Иногда охотникам удавалось убить отставшего зубра, и тогда все пировали целую неделю, а из шкуры шили тёплую одежду тем, кто больше всех в ней нуждались. Однако могучие зубры – тяжёлая добыча! Если охотники приближались к стаду, то самцы вставали в круг и угрожающе опускали рога. Очень было трудно к ним подобраться, чтобы поразить копьём! Самые могучие охотники могли метать тяжелое копьё на пятьдесят и даже на шестьдесят шагов, но шкуру зубров можно было пробить только шагов с десяти-пятнадцати, а так близко подступить не удавалось, ибо могучие звери бросались в атаку и норовили забодать или растоптать охотников. Шаман племени, Мамонт, получивший своё имя за огромную силу и выдающуюся мудрость, много лун придумывал оружие, которое могло бы поражать дичь с безопасного расстояния. И после долгих медитаций он изобрёл лук и стрелы! Лук бросал стрелу на двести шагов, а после усовершенствований (композитные материалы, обратная изогнутость плеч) и на триста! Но стрела намного легче копья и, даже сделанная из твёрдого дерева, обожженного для прочности острия, пробить шкуру может с трудом. С наконечником из кости дело пошло немного лучше, он вполне годился для мелкой дичи. Тем не менее, нужен был принципиально новый материал, присадистый, острый и тяжелый.
В конце весны племя пришло в долину, лежащую между невысоких гор. Камень, камень, кругом камень… Камень! Мамонт взял один и ударил о другой. Камень раскололся, и край получился острый! Долго, целых две луны шаман испытывал разные камни, пока не нашел нужный: он раскалывался на пластинки из которых получались отличные острые и тяжелые наконечники для стрел и копий! Шаман назвал камень Кремнем, ибо пробивная сила оружия увеличилась многократно! Теперь охотники с безопасного расстояния в пятьдесят и даже в восемьдесят шагов поражали зубров, пронзая стрелами их сердца. Наступило изобилие! Мяса, жира и шкур хватало на всех, люди ели досыта, толстели и славили Мамонта. Из избытка шкур они научились строить переносные шатры-чумы, натягивая их на каркас из жердей. Кстати, рубить деревья каменными топорами оказалось совсем легко (раньше, чтобы свалить дерево, даже не очень толстое, приходилось его резать острой костью много дней или пережигать).
Прошло много лун, снова наступило лето. Мамонт, обстукивая молоточком очередной кремень, задумался: при ударе часто рождались искры, совсем такие же, как вылетающие из пламени костра. А что, если…? Он положил рядом с кремнем трут. Удар, ещё удар! Две искры упали на трут и он затлел! Шаман приложил бересту, осторожно подул – и родился огонь! Быстро! А раньше, для того, чтобы добыть огонь, нужно было тереть две сухие палки с полудня до заката! Вечером он продемонстрировал новое умение всему племени. Люди славили Мамонта и пили в его честь напиток из мухоморов, веселящий сердца.
А ночью Мамонту приснился странный сон: стоит захотеть – и изо рта у него вырывается язык пламени! А ещё у него лапы с когтями и крылья! Он взмахивает этими крыльями и поднимается в воздух, летит! Всё выше и выше, сквозь облака, которые оказались простыми клочьями тумана. Ой, не стукнуться бы о небесный свод! Земля внизу выглядит странно: перевернутой чашей. Деревья – как трава, озеро – как маленькая лужица. А вон стадо каких-то мышей… Это же зубры! Сложив крылья, шаман камнем падает на спину одного из них, хватает его лапами и поднимает. Зверь отчаянно ревёт от страха…
