– Да, ребята, придётся разбегаться! – с нескрываемой злостью в голосе поддержал разговор Юрий – водитель бензовоза-заправщика. – Нынешней осенью мне по десять литров бензина выдавали, чтобы в поля ездить. На «газон» – десять литров! Кончится, и стоишь в степи – зайчиков ловишь. Через день трактором на шворке таскали. Зато уазиков на нефтебазе каждое утро – семь штук! И заправляют по два ведра! Специалисты!
– Точно! – с явным негодованием подтвердил Михаил Голиков – старший брат Александра. – Всю осень механизаторам обеды возили на КамАЗе. Мужики, два бачка с кашей – на КамАЗе!! Какое хозяйство выдержит?!
– Угу, – докуривая, наконец-то объязычился Суконников. – Женьке-фермеру выгодно триста гектаров обрабатывать, а нам десять тысяч – невмоготу, один разор…
– Какие десять? – сузил глазки Александр. – Тысячи четыре осталось – и то хорошо…
– Можно ж и этим ума дать…
– Можно, но никому не нужно…
– Эх, Рассея, кто-то бы пришёл да нам сделал…
– Никого нельзя обижать! Свои все в доску…
Вразнобой недовольно побуркивая, мужики побросали окурки в свежий февральский сугроб и не спеша потянулись в зал.
В зале людно. Шушукаются, болтают между собой давно не видевшиеся родичи, друзья, кумовья, словно на некоторое время забыли о том, для чего сюда пришли.
Наконец предложение: начать собрание!
Проголосовали.
Единогласно.
Начали.
Выбрали президиум: председатель, два приглашённых представителя «Агро-Холдинга», глава сельского поселения. Сели лицом к залу за длинный, накрытый красным сукном стол.
– Минутку внимания! – успокаивая бесконечно галдевших людей, поднялся председатель. Одет в светлый дорогой с галстуком костюм; сверху распахнутая дублёнка. (В ДК прохладно, потому что горючее для котельной с некоторых пор покупалось, перепродавалось, раз десять разбавлялось.) Взгляд блуждающий: к людям – серьёзный, строгий; к инвесторам – улыбающийся, заискивающий, тёплый.
Успокоился народец в зале. Стало доходить, что не просто повстречаться сюда сошлись, а решать дальнейшую судьбу хозяйства.
Выступил председатель. Доложил о том, с какими убытками сработали за прошедший год; как непомерно дорого стоят запчасти и горючее; как острой рыбьей костью, застрял в колхозном горле диспаритет цен.
Сидят люди в зале, молчат, слушают. На всё уже готовы. Слушок-то прошёл о тех, которые рядом с председателем заседают. Вот они и наведут порядок. Не гляди, что моложавые с виду.
Теперь Александр Голиков Петра Суконникова – локтем в бок:
– Не будет дела с этих салажат!
– Ты почём определил? – шепчет в ответ тот.
– Говорят, у одного из них дядя сам владелец «Агро-Холдинга». Богатючий!
– Оно и видно. Сидят, развалившись, нога на ногу. Тут для многих они – дети. А им плевать! Дай в руки плётку – будут по ушам стегать…
– Ну, хотели свободы? Нате!
– Мы, что ли, виноваты?..
– Мы всегда виноваты…
В это время сидевшая ближе всех к мужикам Евдокия Мелешкина – учётчица, раздосадованно повернув голову, лихо вызверилась:
– Хватить бубнить! Люди дело предлагать собрались, а они!..
– Чего мы им – мешаем? – вполголоса, агрессивно гаркнул на неё Голиков. – Собрались, так пусть предлагают.
В тот момент председатель, закончив доклад, объявил:
– А сейчас слово предоставляется ведущему специалисту «Агро-Холдинга» Борзову Вадиму Викторовичу…
– Ещё не дорос до Викторовича…
– Поведение под стать фамилии…
– Молод для ведущего специалиста, – прошёлся по рядам мужиков недовольный ропот. Остальные, разинув рты, смотрели на гостя.
