– У меня рак? – тихо спросила Наташа.
– Да. Но мы сделаем все возможное, чтобы вас вылечить.
– А из-за чего? Что я сделала не так?
– На этот вопрос сложно ответить. Это может быть какая-то наследственная предрасположенность, какие-то генетические эффекты – родились вы с ними или приобрели позже. Радиация, электромагнитное излу…
– Я поняла, – перебила Наташа. – Никто ничего не знает – как всегда. Мне будут делать химию?
Ирина Викторовна привыкла к разной реакции пациентов, поэтому даже не обратила внимания на Наташину злость.
– Через несколько дней вам сделают операцию и попробуют удалить опухоль. Что касается химиотерапии, то без нее мы тоже не обойдемся.
– Ясно, – ответила Наташа и в очередной раз отвернулась лицом к стене. Что ж, как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Это она о Таире.
– Все живые поднимайтесь и выходите в коридор! – кричали боевики.
Из коридора заложников повели в столовую – Наташа шла вместе со всеми никем не замечаемая. Дети бросились жадно пить воду из каких-то бочек, а кто-то нашел печенье.
– Выставляйте детей на окна, быстро! – неожиданно приказал один из террористов.
Но матери встали на подоконники сами. Начались выстрелы, заложники снова упали на пол, едва не задавив друг друга.
И снова взрыв! Наташе на голову что-то упало, но она не выскочила из сна, как в прошлый раз. Дети и взрослые, кто мог, поползли к выходу. Одна мама, лежавшая на полу, сказала своей дочери: «Иди!», и она поползла, но через мгновенье нога девочки провалилась в щель.
– Ее мама погибнет, – неожиданно сказал рядом знакомый грустный голос.
– Таира!
– И эта девочка никогда себе не простит, что послушалась маму… А я не могу себе простить то, что закопала мамин кулончик, – увидев удивленный взгляд Наташи, Таира продолжила:
– На семилетие мама подарила мне кулон в виде маленького барашка – она считала меня упрямой. И я носила этого забавного барашка, не снимая. А этим летом… тем летом перед школой мы играли – искали сокровища. Я закопала мамин кулон под нашей яблоней. Думала, откопаю. Пойду в школу и откопаю – вот радости-то будет! – Таира замолчала.
Тем временем снаружи военные кричали девочке, у которой застряла нога: «Давай, золотце, давай, солнышко!» От безнадежности девчушка начала плакать. И вдруг дернула ногой в очередной раз, а она освободилась! Девочку подхватили, положили на носилки и понесли через дворы в сторону пазика.
– Слава Богу! – прошептала Наташа и обернулась. – Таиры нигде не было.
– Наташа, надо покушать, – сказал Андрей, открывая стеклянную банку с бульоном.
– Ты уволился, да? – удивилась Наташа. – Я, как ни проснусь – ты всегда рядом.
– Нет, не уволился, но отпуск за свой счет взял. Кстати, тебе звонили с работы. И еще привет передавали от какой-то Риммы Тимофеевны.
– Инессы Тихоновны?
– Точно! Эта та самая старушка, что забрасывает тебя заказами и держит свою квартирку в стерильной чистоте?
Наташа улыбнулась:
– Надо же, ты даже помнишь, что я тебе рассказывала, – и тут же снова нахмурилась.
Она больна. У нее рак. Нет, этого не может быть. Родственники у нее ничем таким не болели! И в Чернобыле она никогда не была.
– Андрей, а врачи уверены в диагнозе? Они что-то там увидели на экране и все – под нож, да?
– Наташ, анализы показывают, что там, и правда, не все в порядке.
– Я хочу в другую больницу – мне эта не нравится!
– Я так понял, что надо все быстро делать. Поэтому давай останемся здесь и не станем терять время, – Андрей погладил Наташу по руке. Раньше он прикасался к ней гораздо чаще!
