Наташа подумала: может рассказать Андрею о Беслане? Поделиться этой болью, которая выедает все внутри. И тут же себя одернула – с ее диагнозом эти сны выглядят как очередной симптом.
Наташу охватила злость – конечно, хорошо тут сидеть и рассуждать, будучи абсолютно здоровым человеком. Ни в мозге твоем не будут ковыряться, ни химией травить. Только Наташа открыла рот, чтобы обвинить мужа, как у нее начался эпилептический приступ.
Над школой появились боевые вертолеты Ми-8. Наташа увидела, как дети в маечках и трусиках, а кто-то вообще раздетый бегут в сторону взрослых. Родители (Наташа не сомневалась, что это были именно родители), кричали и обнимали истощенных детишек.
– Они остались живы, – сказала Таира, и Наташа почти не удивилась.
В голосе девочки не было горечи – только констатация факта.
– Пожалуйста, помогите мне! Мама уверена, что если бы пошла в тот день со мной в школу, я осталась бы жива. Поэтому она почти каждый день ходит на кладбище. Мама считает себя плохой матерью, но это не правда. Пожалуйста, скажите ей, что она самая лучшая! У меня осталась младшая сестра Асиат – ей очень нужна мама!
– Таира, девочка моя, но как я скажу? У меня рак… я лежу в больнице. Я вообще не понимаю – выживу ли я.
– Пожалуйста, помогите моей мамочке! Помогите Асиат!
Бог ты мой, эта девочка была ровесница ее дочери. Наташе казалось, что проще вывести малышку из школы под пулями.
– Вы единственная, кто может мне помочь…
– Но…
Болела щека. Ранило осколком?
– Ты прикусила щеку – не переживай, скоро заживет, – объяснил Андрей.
– Голова…
– Уже вкололи обезболивающее. Скоро пройдет.
Наташа поняла, что сейчас ей лучше не шевелиться.
– Андрей, Лена не приходила?
– Приходила. И Ирина забегала. И даже эта ваша Рита Исхаковна была…
– Инесса Тихоновна?
– Да, прости. Такая замечательная старушка! Очень за тебя переживает. Сказала, что пока ты не выйдешь на работу, она не будет убираться в своей квартире. Так что ты уж постарайся пооперативнее. Судя по бабушке – чистоту она любит.
Наташа улыбнулась.
– Андрей, позови, пожалуйста, Лену – мне нужно с ней поговорить.
Но Лену звать не пришлось – она пришла сама. Вздохи, ахи, наигранное веселье. Наташа почти не чувствовала левую ногу – отлежала что ли. А если завтра язык отнимется? У нее совсем не было времени.
– Лена, мне нужна твоя помощь – это вопрос жизни и смерти.
– Солнце, я достану любые лекарства! Я лично за ними в Париж поеду! – подбодрила подруга.
– Мне нужен телефон…
– Телефон?.. iPhone, что ли? – удивилась Лена, ожидая любых просьб, кроме этой.
– Пожалуйста, не перебивай. У тебя был друг Игорь или Иван, который в ФСБ или где-то там работал. Вспомнила? Мне нужно, чтобы он смог узнать номер телефона. Я не знаю имени человека – кроме того, что это женщина. И еще я знаю, что ее дочь погибла в Беслане – во время захвата школы, помнишь? Дочь звали Таира. У этой женщины осталась еще одна дочь – Асиат. Это все, что я знаю. Но мне очень нужен ее телефон – желательно до операции.
– Натуль, ты чокнулась что ли? Что это за женщина такая? Зачем она тебе? И как можно найти номер телефона человека без имени?!
– Это единственное – о чем я тебя прошу. Никто не знает, как пройдет операция. Врач сказал, что исход может быть всякий – заденут здоровые клетки или еще что-то. По-моему, я никогда тебя ни о чем не просила, да?
Лена растерялась. Эта просьба казалось ей немыслимой – в Париж действительно проще слетать. Но, уходя из палаты, она решительно взяла в руки телефон.
