Когда мне было 12 лет (в то время я жил в Казахстане), я отравился угарным газом из-за закрытого дымохода в печи.
Находясь в бесчувственном состоянии, я видел людей, окружавших меня, затем я очнулся… До сих пор не могу осознать значимость дальнейших событий в моей жизни. Я думаю, что здесь не обошлось без Абрахама, у которого были определенные планы.
Примечание. Рассматривая этот вопрос с позиций сегодняшных знаний, могу предположить, что я уже имел контакты со вселенной в символическом образе Абрахама. Это имя будет часто упоминаться в моей истории.
Судьбе было угодно, чтобы моя сестра Беба встретила раненного на войне парня, находящегося в командировке, который оказался родственником мужа моей сестры Гени.
Моя сестра Беба в 18 лет вышла замуж за 26-летнего Якова Пака, и на общем собрании семьи было решено в 1943 году переехать в город Сталинск Кемеровской области.
В городе Сталинске наша семья в составе родителей, сестры с трехлетним сыном, брата и меня жила в типовом бараке поселка для рабочих Кузнецкого металлургического комбината (КМК). Условия жизни в одном из районов Сибири радикально отличались от привычных мест, в которых наша семья проживала ранее, и в новых условиях суровых зим мы оказались неприспособленными для нормального существования по причине транспортных трудностей для обеспечения необходимыми продуктами питания.
Мой отец и 15-летний брат Миша работали на КМК, где рабочим выделялись земельные участки для выращивания продуктов питания: картошки, морковки, буряка и прочих овощей. Еврейские беженцы в силу сложившихся обстоятельств стали землевладельцами и сосредоточились на этой деятельности, которая практически спасла нас от голода.
Я учился в школе в 5-м классе практически без приятелей. В отличие от учителей Казахстана, здесь учителя не были профессионалами в таких важных предметах, как геометрия и математика, поэтому были трудности в понимании и освоении материала. Школьная атмосфера была очень напряженной: никакой дисциплины, случаи воровства среди школьников.
Детство военного времени в Сталинске остается для меня темным пятном в моей жизни. Среди детей моего возраста (12—15 лет) бытовало желание делать татуировки на любой части тела. Под влиянием тогдашних дворовых приятелей я тоже решил сделать татуировку при условии, что я сделаю для начала одну букву «М» на правой руке. Боль была настолько сильна, что отшибла желание делать татуировку навсегда.
Шалости детства военного времени я пронес через свою жизнь как неисправимый позор, который мне удалось скрыть от всех моих знакомых, включая родителей.
Еще одно воспоминание осталось в моем сознании, этот случай был связан с желанием при любой погоде посещать кинотеатр. В то время демонстрировались всевозможные трофейные фильмы. Наш барак находился в 10 минутах езды на трамвае. Это было зимой в 30 градусов мороза. Обычно я ходил на первый сеанс. Кинотеатр был небольшим, практически без фойе, с маленькой комнатушкой для ожидания. В то утро кассир задержалась по неизвестным причинам, в результате чего доступ в помещение был закрыт и мне пришлось в течение 30 минут находиться на морозе.
Придя домой, я почувствовал, что отморозил ноги. Последствия этого состояния были со мной еще долгое время.
Окoнчание войны я встретил в Сталинске. Жители выражали свою радость праздничным застольем, иногда переходящим в массовую драку в парке с сиренами машин и трамвайными звонками.
