«Кто бы это мог быть?» – задумался Райнгольд, никогда за последних пару десятилетий не сталкивающийся со специалистом-Мозголомом подобного Ранга.
По его скромной поверхностной оценке, этот «красный Силовик», был примерно равен ему по силам, а то и превышал. Возможно, что после ареста Мамонта Быстрова, проявившего недюжинный Талант и величину Резерва, кто-то из власть предержащих решил разделаться до кучи еще и с немощным контриком-аристократом.
А вот мысленные импульсы второго «гостя» старика нимало озадачили: ему на мгновение показалось, что тот и не человек вовсе, а какой-то богопротивный Кадавр – порождение проклятых Некромантов. Однако, насколько он знал, красная революционная власть с такими запретными Силами старалась дел не иметь, беря в этом пример с разрушенной ими же Российской Империи.
– Хозяын! – В кабинет ворвался слегка возбужденный Ибрагим. – Там госты пожаловалы! Можэт, палнуть по ным ыз винтовкы? Чтоб нэповадно было?
– Не будем спешить, Ибрагим, – осадил верного абрека Вячеслав Вячеславович. – Подождем немного. Может, не разглядят нас за Мороком и опять уберутся восвояси.
– Э-э-э, совсэм шайтаны красные никак нэ уймуца! – выругался Ибрагим. – Как Мамонта арэстовали, так и пропал джыгыт! Хороший парэн, сэстренка его мэста себе нэ находит…
– Знаю, старина… – согласился Райнгольд. – А ведь я его предупреждал, чтобы тихо сидел. Глядишь, и пронесло бы.
Дверь автомобиля неожиданно открылась, и на улицу вышел водитель автомобиля. По мере его приближения к дому, Вячеслав Вячеславович все яснее и яснее осознавал, кого к нему на этот раз принесло в этот морозный февральский день…
– Хозяын! – изумленно пророкотал Ибрагим. – Да это то же…
– Сашенька! – свистящим шепотом выдохнул Райнгольд, ноги которого неожиданно дрогнули и перестали держать старческое тело. Верный слуга едва успел подхватить хозяина на руки и усадить князя в кресло. – Зови его, Ибрагимка… – прошептал побелевшими губами старик. – Зови скорее, пока я Богу душу не отдал…
– Бэгу, хозяын! Толко нэ помырай! – И дюжий абрек с неимоверной скоростью метнулся к входной двери.
Он выскочил из дома как раз в тот момент, когда князь Головин подошел к калитке.
– Гребаная тетя, как ты постарела… – произнес гость. – Ибрагим?
– И тэбэ нэ хворат Алэксан Дмытрыч! – приветливо отозвался горец, словно и не пробегало с их последней встречи не одно десятилетие. – Проходы в дом! Хозяын очэн ждёт!
Князь, распахнув калитку, прошел во двор, вбежал, словно мальчишка, на высокое крыльцо и порывисто обнял постаревшего горца.
– Как же я по вам по всем соскучился, Ибрагим! – продолжая сжимать грузина в крепких объятиях, признался он.
– Я тожэ по тэбэ скучал, Алэксан Дмытрыч – хрипло произнес абрек, не стесняясь увлажнившихся глаз. – А уж как хозяын по тэбэ скучал… Он жэ думал, что ты помэр в проклятом Абаканэ!
– Учитель жив? – все еще не веря, переспросил Головин. – Ведь ему же почти сотня…
– Он – крэпкий аксакал! – с гордостью произнес Ибрагим. – Долгие ему лэта!
– Веди! – отстранившись, воскликнул Александр Дмитриевич.
Ибрагим открыл дверь и, пропустив вперед дорогого гостя, вошел следом.
– Нэ забыл, гдэ кабинэт хозяына, кыняз? – спросил он.
– Не забыл, Ибрагимушка! – выпалил Головин и, не раздеваясь застучал сапогами по старому скрипучему паркету.
– Ай, шайтан! – Покачал ему вслед лысой головой грузин. – Как малчишька… совсэм нэ измэнился – такой жэ шэбутной.
